Шрифт:
— Эльфы ничего не забывают, — смотря, как она спокойно спит, припомнила я Тиру. — Ты сам мне это говорил.
— Говорил, — не стал отрицать приятель. — Но в башне… Знаешь, ты больше так не делай. Не рискуй своей жизнью, не посоветовавшись со мной. Я ведь испугался. Я думал, что ты исчезнешь, и это было страшнее, чем обжечься.
— Прости, — смутилась я.
Тираель вяло улыбнулся.
— Это я должен попросить у тебя прощения. Я был слишком самоуверен. Ты тогда говорила правильные вещи, а я повел себя как слизняк. Самому от себя было противно. Но не пойми неправильно, это всё из-за заклинания, оно сделало меня вялым и безвольным. Звучит, конечно, жалко, словно я оправдываюсь. Так и вижу заголовки в эльфийском вестнике: «Сенсация! Сын Повелительницы не справился с простейшим испытанием для человеческих магов!» Но всё хорошо. Я вынес урок. Я буду учиться. Буду слушать учителей, и тебе больше не придётся за меня краснеть.
В душе у меня потеплело, тем не менее, я не стала спешить и хвалить Тираеля, а постаралась быть сдержанной.
— Я никогда за тебя и не краснела. Ты очень умный парень. У тебя много сил, и ты легко усваиваешь любой материал, но я уже говорила тебе это много раз: ты считаешь, что элементарные вещи для слабаков. На этом тебя и поймали. И, Тир, не сердись на меня, но я скажу, что тебе нужно было наступить на это заклинание, чтобы понять, куда может привести тебя твоя безалаберность. Так что, всё, что ни делается — всё к лучшему.
— Удивительно, — грустно улыбнулся Тир, — ты много раз повторяла при мне эту фразу, но я не понимал ее смысла, — парень присел на освободившийся стул. — Но теперь понял. В ней кроется очень глубокий смысл, потому что «лучшее» оно для каждого своё. Например, ты видишь, что урок в башне, несмотря на опасность и неожиданные последствия, поможет мне повзрослеть и стать более ответственным, потому что ты видишь открывающиеся передо мной возможности, однако с моей стороны, это «лучшее» больше похоже на смиренное принятие того, что изменить уже нельзя.
Мне захотелось крепко-крепко обнять Тираеля, чтобы выразить переполняющее меня чувство гордости за приятеля, но пришлось напомнить себе о его проклятье, и всё же сдержаться.
— Я рада, что ты меня понял. Мы не можем изменить того, что случилось в башне, но можем устранить последствия и вынести уроки, чтобы в будущем не повторять этих ошибок.
— Ты про ребят?
— Нет. Про них ты предупреждал меня с самого начала.
— Тогда о какой ошибке ты говоришь?
— Сейчас я думаю, что поспешила. Я так зациклилась на том, что нужно в кратчайшие сроки привести в оазис дракона и спасти магов, а так же вытащить оттуда Артура, Самайю, Кёрна, что даже не подумала о том, что ждёт меня в башне, и шла напролом. Таким образом, если вспомнить всё, что мы пережили, поднимаясь наверх, и основательно взвесить все риски, то приходится признать, что без тебя у меня ничего бы не получилось. Только благодаря тебе, Зазе и Церберу я смогла зайти так далеко.
Элис вошёл в номер совершенно бесшумно, и если бы не наша связь, я бы его даже не заметила, и долго бы еще не замечала, но связь завибрировала и я повернула голову.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — беззлобно поддел меня маг, пересёк комнату и скинул свёртки на свободный край постели. Ругнулся, и сразу же поправил покосившуюся на бок импровизированную пирамиду, чтобы она окончательно не развалилась, затем искоса глянул на Тираеля. — Чего сидишь? Твоя подруга четвертый день голодная, а ты сидишь. Неужели не слышишь?
Я удивлённо захлопала глазами, наклонила голову, прислушалась и накрыла живот рукой. Он не урчал, скорее тихо постанывал. Ну и ну, а я-то на Самайю грешила.
Глаза Тираеля стали как два блюдца. Он вскочил со стула и тот бы упал, наделав много шуму, но вытянувшаяся от ног Элиса тень удержала предмет мебели в нескольких сантиметрах от пола.
— Сходи в нашу гостиницу, — куратор взглядом показал эльфу на дверь, — и попроси приготовить отварного мяса. И убедись, чтобы не клали много специй.
— Понял. Я всё сделаю, — подорвался Тираель, бросился к двери, распахнул ее и почти исчез, настолько сильно он вдруг ускорился.
— Ничего себе! — хихикнула я. — Надеюсь, он входную дверь не снесёт?
— Уже, — поморщился куратор.
И, да, чуть позже я тоже услышала грохот упавшей двери, затем непонятную, но явно нецензурную брань хозяина гостиницы.
— С петлями вырвал, — сокрушенно покачал головой Элис. — Пойду, посмотрю, что можно сделать. Ты пока переодевайся.
— А что ты мне принёс? — прикоснулась я к верхнему свёртку, испытывая почти детский восторг и азарт.
Куратор с постным лицом глянул на свёртки, однако наша связь передала, что Элис нервничает — понравится мне его выбор или нет.
— В этот раз я учёл все твои пожелания.
— Какие еще пожелания? — нахмурилась, осторожно дергая за верёвочки, ища способ развязать их без ножа.
Отвечать Элис не стал, только терпеливо ждал, пока я раскрою свёртки. Наконец-то нашла узел и застонала, потому что такое макраме мне не осилить даже за день. Элис раздраженно выдохнул, отобрал у меня свёрток и разорвал верёвки голыми руками. Так он поступил и с остальными свёртками.