Дни тянулись друг за другом, но для меня ничего не менялось. Я даже не заметил, как постепенно начал скатываться в депрессию. Сначала я перестал ходить в библиотеку, перечитав кажется все, что хоть чем-то могло оказаться полезным. Затем я перестал выходить на улицу, решив, что в случае чего жнецы найдут меня и дома.

Но последним шагом в черную пропасть стала бутылка виски. Старый односолодовый виски, который мне подарила одна из бывших подружек. Я понимал, что пить нельзя. Потому как я должен был мыслить трезво. Но соблазн оказался слишком велик. Боль в груди, что рвала меня на части и не давала уснуть, становилась все сильнее. Я хотел хоть на мгновение просто забыться. На мгновение стать прежним собой.

Несколько дней я смотрел на чертову бутылку, стоящую на стеклянном столике перед кроватью. Но я оказался слишком слаб, чтобы сопротивляться.

***

— Он все еще спит? — чей-то женский голос ворвался сквозь мое сонное сознание.

— Он в отключке, — ответил мужской голос.

Я слушал их, но не понимал. Сознание было словно в тумане. И дело не в том, что я спал. Чертов алкоголь. Казалось, я все еще был пьян. Который час? Или который день?

Значит я правда сдался.

— Кевин? — раздался голос Стеллы над самым ухом, все-таки я узнал ее. — Ты как?

— Хреново, — прохрипел я, сам не узнавая собственный голос.

— Очнулся, уже хорошо, — голос Криса — моего менеджера.

Ужасно болела голова, но не было сил сказать об этом. Я попытался вспомнить хоть что-то, но в висках запульсировала боль, и я бросил эту затею.

— Где это мы? — спросил я, оглядывая странную комнату.

— В больнице, — глухо произнесла девушка. — Тебя сюда едва живым доставили. Еле откачали. Ты три дня в себя не приходил.

— Сколько… — попытался спросить я, но горло зажгло от сухости. Крис подал стакан воды и после того как я осушил его, вновь смог говорить: — Сколько дней я пил?

— Кто знает, — пожал плечами менеджер. — Ты три недели не выходил из дома и не брал трубку. Пил ли ты все это время, мы не знаем. Но когда мы пришли к тебе, ты был настолько пьян, что ничего не понимал. Не самая приятная картина.

— Кевин, зачем ты так с собой? — спросила Стелла, шмыгая носом.

Я отвернулся. Не смог выдержать её сочувствующий взгляд.

— Сколько мне ещё тут лежать?

— Столько, сколько потребуется, — ответила девушка. — Учитывая до чего ты себя до вел.

— Я хочу уехать, — запротестовал я, пытаясь подняться с постели. Но только с этой попыткой, я вдруг понял, что мои руки пристегнуты.

— Какого хрена? — закричал я. — Отвяжите меня!

— Нет, Блэйк, — мотнул головой Крис. — Мы не можем этого сделать.

— Я, блядь, сказал, отвяжите меня, сейчас же!

— Ты опасен, Кевин! — Стелла все-таки разрыдалась. — В первую очередь для самого себя! Не знаю, что ты пытался сделать, но твои руки… Они…

Я хотел спросить у девушки, какого черта она несёт, но в этот момент взгляд упал на пристегнутые кожаными ремнями руки.

Запястья. Они были забинтованы. На обеих руках.

— Что это? — спросил я, как будто бы сразу же обо всем не догадался.

— Кевин, — тихо заговорила девушка, словно боялась произнести эти слова в слух. — Мы думаем, ты пытался… Думаем, ты хотел…

— Я понял, — остановил я Стеллу. — Так это не просто больница?

— Это частная психиатрическая клиника, — подтвердил мои догадки Крис. — Я твой официальный опекун, так что у меня есть полное право на то, чтобы оставить тебя здесь. Ты сам вписал моё имя, когда в прошлый раз лежал в клинике.

— Твою мать! — выругался я. — Это какое-то недоразумение. Вы же даже не знаете ничего, может я просто поранился!

— Ты прав, мы не знаем. Но ты тоже ничего не помнишь, так ведь? А значит не можешь сказать наверняка, что произошло. Тебя не будут держать здесь долго. Пока оплачены две недели. Дальше все будет зависеть от тебя. Просто признай это, Кевин. У тебя проблемы и один ты с этим не справишься.

— Пошёл ты к черту, — зло выплюнул я и отвернулся к стене, ясно давая понять, что разговор окончен.

— Это ради твоего же блага, Кевин, — прошептала Стелла.

Я не повернулся. Знал, что она ждет от меня хоть каких-то слов, но мне было все равно. Я был пристегнут ремнями к кровати в палате психиатрической клиники. Ждать от меня понимания просто глупо.

— Идем, Стелла, — позвал Крис.

Я слышал, как они ушли. Слышал, как щелкнул замок в дверях. И только после этого я повернулся. Голова все еще трещала, но я все равно пытался рассмотреть свое временное пристанище. Ничего особенного. Обычная палата: белые голые стены, маленькое окошко под самым потолком. Это не была совсем уж глухая камера для душевно больных. Тогда возникал вопрос, почему меня пристегнули? Ответ я получил даже раньше, чем рассчитывал.