– Да что со мной, - проговорил Доркен сам себе и тряхнул гривой золотисто-рыжих волос.

Но это не помогло. Перед глазами все равно стояла раскинутая на постели Джослин. Эти распахнутые невинные глаза, эта нежная кожа, он готов ласкать ее днями напролет.

Забавно, конечно, что у нее между ног оказалось так много завитушек. Но это дело секундное, он уже с ним разобрался. Джослин, конечно, испугалась, он ведь не предупредил. Но он не в том состоянии, чтобы что-то объяснять. Даже сейчас он еще не пришел в себя. Но станет легче, когда спустит пар.

Да, ему нужно это сделать. Сейчас ночь, все горничные спят. А ведь было бы очень хорошо навестить одну из них. Кин, конечно, не доволен, потому что иногда девушки беременеют. Но ведь они сами никогда не жаловались. Все, кто у них служит, так или иначе оказались в безвыходном положении, всеми брошенные и оставленные. И уж точно никакое замужество им не светило. А большинство девушек, как известно, очень этого хочет. Как и завести ребенка. Но если бы хоть одна из этих горничных понесла где-нибудь в столице Иллидара, или пусть даже в Синдориле… Да кому они были бы там нужны – одинокие и с ребенком на руках?

А здесь, в Эмрохе у каждой есть запас золота на случай, если что-то пойдет не так, есть кров, пища, одежда и полное обеспечение этих детей. Ну и что, что у него куча бастардов? Он же не выбросил их на произвол судьбы. Все одеты, обуты, накормлены. А их матери счастливы. Так что претензии Кинариэля более чем беспочвенны.

Мысли о делах насущных немного остудили огонь в штанах Доркена. Но не на долго, потому что когда он отправился дальше по коридорам, по како-то случайности на встречу вышла Пэгги с тазиком мокрого белья.

– Господин Доркен, - поприветствовала она его с улыбкой. – Доброй ночи.

Дракон улыбку заметил лишь вскользь, его взгляд приковался к не очень большой, но вздернутой груди горничной, которая очень вовремя оказалась на его пути. Да, Пэгги, конечно, не Джослин, но ему ведь надо как-то привести себя в чувства, поскольку всем известно – воздержание для дракона чревато критическим уровнем повышения агрессии. А потом появляются легенда о драконах, которые дотла выжигают деревни, пожирают скот и похищают девственниц.

В стародавние времена с этим справлялись, принося жертвы драконам. Но сейчас в век просвещения никто таким мракобесием, к счастью, не занимается. Вполне достаточно вовремя удовлетворять сексуальные аппетиты дракона, чтобы он мог держать себя в нормальном состоянии.

– И тебе доброй ночи, Пэгги, - проговорил Доркен охрипшим голосом.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила она, поудобнее перехватывая тазик.

Он снова скользнул взглядом по прикрытой корсетом и камизой груди горничной. Щеки румяные, вся пышет здоровьем. А почему бы и нет? В Эмрохе их отлично кормят.

– Кое-что нужно, - еще более хрипло ответил дракон и красноречиво посмотрел на нее.

И без того румяная Пэгги зарделась, как спелое яблоко, взгляд потупился, а на губах появилась смущенная улыбка.

– Кто я, чтобы отказывать господину в его просьбах, - прошептала она с нарочитым смирением, при этом плохо скрывая счастливую улыбку.

 Еще бы. Наверняка другие горничные ей уже понарассказывали, что и как у дракона. А до самой Пэгги Доркен почему-то до сих пор не добирался.

Видимо, пришло время.

– Поставь-ка тазик вон туда, - попросил он и указал на угол, а когда она выполнила, взял ее под локоть и увлек в одну из ниш с небольшим окном и широкой тахтой. В сете лун красная оббивка тахты серебрится и только способствует разжиганию пламени в штанах дракона.

– У тебя уже были мужчины? – спросил Доркен, подходя к ней сзади и едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на горничную, как дикий зверь.

Та кивнула со смиренной улыбкой.

– Да, господин. Я не девственница.

– Это хорошая новость, - сказал он и уверенным движением согнул Пэгги, заставив упереться ладонями в тахту.

– Ох! – воскликнула горничная удивленно. – Господин, мужчины были, но… Вернее сказать – мужчина. Один.

Доркен про себя выругался, значит быть напористым не стоит. Горничные тоже женщины, как и любые другие, они заслуживают хорошего обращения.