– Кури. Глядя, как Вадим выпускает клубы дыма, Глеб думал, что он давно уже не такой молчун и скромник, каким казался вначале. Что-то сломалось. Скорее всего, он всегда был таким - резким, непредсказуемым, - но несколько лет скрывался. -Глеб, сколько у нас еще выходов "Лес-фарма"? -Еще в двух программах, а потом тебе придется начитать обычные ролики. -Твою мать... -Сочувствую.
– Глеб был искренен в своем сочувствии, но размазывать сопли по щекам уже поздно. "Раньше надо было думать, пионеры хреновы!" - подумал он. -Ладно, - сказал Вадим, гася окурок, - посмотрим, чем все это закончится. Я погнал дальше. -Давай, не расслабляйся. Глеб собрался было идти к себе, но в дверях столкнулся с Пашей. Оператор был очень возбужден. -Вадик, сейчас будет еще веселее. -Что опять? -На проводе - полный псих. -Ну, мы же договаривались, - простонал Вадим, - выключи его! Паша покачал головой. -Лучше прими этот звонок. По-моему, парень собирается покончить с собой. У присутствующих отвисли челюсти. -Чего?! -Стоит на балконе с трубкой, смотрит вниз. Десятый этаж! -Ты уверен? -Не знаю. Может, придуривается, но фрукт, по-моему, занятный. Поработай с ним!

– Номер определился?
– спросил Глеб. -Да. -Найди адрес и позвони на всякий случай в службу спасения. Побыстрее! Вадим прыгнул за стол, нацепил наушники. -Глеб, поставь магнитофон на запись!

Пленка с записью этого выпуска программы "Время Луны" выдержала несколько эфиров. Впоследствии ее хотели выдвинуть на региональную радиопремию, но руководство "Пилота" и сам автор программы отозвали свою заявку.

– Алло, говорите! -У меня приемник в спальне, я отсюда не слышу. Мы в эфире? -Да, мы в прямом эфире. Нас слушают. Представьтесь! -Александр. -Объясните, где вы находитесь. -Я стою на краю своего балкона... Десять этажей внизу. Не хило... Ветер дует сильный. -Чем докажешь? -А я должен это доказывать? -Разумеется. Если ты морочишь голову мне и нашим радиослушателям, то мы тебя выключим через пару секунд. -Блин... Верь на слово, мне доказать нечем -Ладно, черт с тобой! Что собираешься делать? -... прыгать... -На хрена? У тебя в доме лифта нет? -Ты на меня орать будешь, щенок?! -Щенок? А тебе сколько лет? -Много... -Сколько, спрашиваю? -Двадцать четыре. -И что тебя так скрутило в твои сопливые двадцать четыре, что ты сейчас из своей смерти решил шоу устроить? -... -Не молчи, а то наши слушатели решат, что ты уже на асфальте распластался. -Нет еще... потерпи. -Слушай, грустное будет зрелище: мозги от бордюра до бордюра, лужа крови, харя в лепешку. Обещаю, что хоронить будут в закрытом гробу. -... ну и прекрасно... -Чего прекрасного-то? Посмотреть не на что: сплошной синяк. Был молодой красивый парень, а тут - цирк уродцев. Побыстрее зароют, и хрен с тобой. Только скамейка возле могилы от раба божьего Александра и останется. -Ты сволочь, Колесников... Я не за этим тебе позвонил, чтобы ты меня сейчас... полоскал... Я же хотел... тут и так, блин... -А зачем ты вообще звонил? В любви кому-то признаться? Осчастливить кого-то? Я тебе гарантирую, слушатели сейчас в бешенстве. Ты слышал предыдущий звонок от Ирины? -Ну... -Баранки гну! Чем ты слушал? Задницей? Ответь мне на несколько вопросов, только быстро. А потом делай, что собирался. Ты женат? -Нет. -Родители есть? -Есть. А какое это имеет значение? -Подожди! Ты с родителями в каких отношениях? -Ну... в нормальных. -Работа есть? -Есть. -Кем работаешь? -Водителем. -Зарплата какая? -А тебе... -Зарплата какая, спрашиваю! -Пять шестьсот. -Машина своя? -Да. -Квартира? -Тоже своя. Двухкомнатная. Слушай... -Заткнись! Дальше: друзья есть? -Есть. -Пиво пьете во дворе по вечерам? -Бывает. Гитару берем и... -Какие песни поете? -Блатные, в основном. Я кстати, терпеть их не могу. -Я тоже. Еще вопрос: друзей когда в последний раз видел? -Вчера. -Нормально посидели? -Ну, нормально... Э... Ты, это, слушай... -Последний вопрос: девушка есть. (Длительная пауза). -Александр, ты еще на балконе или уже внизу, растекаешься мыслию по древу? -Чего? -Ничего, это классика. Так есть девушка? (Длительная пауза). -Нету... Ушла. -Тьфу, елки-моталки! Я так и подумал! Чего сказала, когда пошла? -Что я... -... мудак и тряпка, да? Знакомая картина! Слушайте, дорогие мои, у нас сплошные семейные разборки! Неужели нет других проблем? Купите себе ботинки на три размера меньше, что ли! -Хм... -Я все понял. Спасибо за звонок, Александр. Погоди пока, не прыгай... Всем радиослушателям скажу, что вряд ли этот тип - подстава. По крайней мере, не наша. Возможно, он действительно собрался прыгать, причем решил развлечь при этом всех нас. Итак, ритуальное самоубийство в прямом эфире радио "Пилот"!.. Давай, Саша, прыгай! Только учти: уже через пару этажей ты будешь горько жалеть, что летишь вниз башкой, что уже никогда не попьешь пиво с друзьями, не сходишь в баньку, не сядешь за руль своей машины и, в конце концов, никогда не трахнешь женщину. Я тебе обещаю: на подлете к пятому этажу ты будешь любить жизнь так, как Казанова никогда не любил свое мужское достоинство. Но будет поздно. (Пауза). -Эй, ты прыгнул? -... ты сволочь, Колесников. Я хочу только одну женщину... -Саша, строение у всех одинаковое. Какая, к черту, разница! Впрочем, у тебя есть выбор: прыгнуть вниз из-за одной единственной женщины, отказав себе в удовольствии общения со всеми другими, либо, стиснув зубы, вернуть себе эту единственную женщину и трахать только ее до самой старости. Мужик ты или где?! -Она сказала, что нет... -Ну, тогда докажи обратное. А застрелиться ты всегда успеешь. Ну? -Погоди, тут ко мне в квартиру кто-то ломится! -А, понятно. Дорогие слушатели, сейчас этого парня будут отпаивать кипяченым молочком... Алло, Саша, ты где? -Да погоди ты!... -Когда вломятся, дай трубочку кому-нибудь из этих ребят. (Очень длительная пауза, на протяжении которой в эфире Мадонна тихо напевает "Как девственница"). -Служба спасения. Алло! -Это Вадим Колесников, радио "Пилот". Мы в прямом эфире. Как там наш самоубийца? -Хнычет. -Ну и отлично! Всё, спасибо вам, выручили. -Тебе тоже спасибо, трепач. -Ага. На радио "Пилот" - программа "Время Луны". После столь неожиданного поворота даже не знаю, что вам поставить. Ну, пусть это будет рок-н-ролл. Ленинградский. "Браво"!

– Псих!
– воскликнул Глеб.
– Псих и похабник! Что ты из эфира сделал? Вадим расстегнул рубашку, мокрую от пота. -Как я его, а! -Ага! А если бы он прыгнул? -Он слишком долго болтал. -Психолог хренов! Глеб тоже расстегнул рубашку, сунул в зубы сигарету и побрел к себе в кабинет. Эти ночные смены скоро его доконают. В холле он снова столкнулся с Пашей. -Вот это было круто! -Круто-круто. Кассету с записью сохрани. -Ага. Глеб Николаевич, у нас кончился сахар. -Чего?
– не понял Шестопалов. -Я говорю, сахар кончился. И кофе. Глеб полез в карман, вынул несколько купюр. -На, дорогой, возьми на весь отдел сахару, кофе, чая... и туалетной бумаги. И целый месяц я от вас не слышу жалоб. Пятьсот рублей хватит? -Да, спасибо. Паша вернулся к себе. Глеб проводил его затуманенным взором и усмехнулся: хоть что-то в этом мире можно решить одним движением руки.

Пять дней до эфира

Иван Сорокин был явно в прекрасном расположении духа. Он просто светился, причем это радостное сияние не могла затмить даже ссадина рядом с правым глазом.

– Где это тебя?
– поинтересовался Кирилл. -Так, помитинговал немного на входе в секретное учреждение. -Ого. Тебе налить? -Чаю, пожалуйста. Кирилл пошел на кухню, а Ваня решил немного потерзать его двенадцатиструнную гитару. У Обухова был неплохой инструмент, приобретенный еще на закате перестройки в одном модном музыкальном салоне. Гитара пережила не один переезд, выдержала в баталиях с женой и даже уцелела после одного разбойного нападения, учиненного недоброжелателями Кирилла после его первого успеха в бизнесе. Ваня взял привычный и родной аккорд ля-минор, побренькал немного, наслаждаясь прозрачным и чистым звучанием. Лицо его расцвело еще больше. -А я все ча-аще замеча-аю, - запел он песню кота Матроскина, - что меня как будто кто-о-то подмени-ил... Потрясающе! Кирилл, продай мне гитару. -У тебя денег не хватит, - ответил тот из кухни. -После того, как ты мне заплатишь, я смогу купить у тебя не только это весло, но и джип. -Губу закатай! Кирилл появился в комнате, держа в одной руке чашку и тарелочку с бутербродами. -Хватит нести чушь, говори по делу. -Злюка.
– Иван отложил инструмент в сторону, потому что теперь у него было занятие поинтереснее. Он с таким пылом накинулся на бутерброды, что Кирилл счел нужным поинтересоваться: -Может, тебе пожрать нормально принести? -А что у тебя есть? -По-моему, отбивные с картошкой. -Годится. -Только извини, они у меня холостяцкие. Жена свалила, я теперь дома почти не обедаю. -Без разницы, лишь бы горячие. Пока Кирилл возился на кухне с микроволновкой, Иван вынимал из папки свои документы. Он разложил их на диване веером, в порядке очередности анализа - от наиболее важных до вспомогательных. Вернувшись в комнату и увидев эти бумажные развалы, Кирилл присвистнул: -И это все о нем? -О нем, родимом, и не только. Знаешь, если всему этому дать ход, то наш Дядя Костя Фармацевт проведет большую часть жизни... -Забудь об этом, - перебил его Обухов. -Ладно, - с неподдельным сожалением произнес Иван.
– Я, как Остап Бендер, потерял веру в человечество, занимаясь делом нашего подзащитного. Да и фингал вот получил. Мне полагается надбавка? -Рассмотрим. Давай, что там у тебя? Иван отрезал кусочек отбивного, сунул его в рот и потянулся за первым листком.

– Прежде всего, Лесневский задекларировал только две трети своих доходов. -Это не новость. -И ты никак не хочешь это использовать? -Поглядим. Сейчас один мой хороший друг пьет водку с заместителем председателя облизбиркома. К настоящему моменту, - Кирилл посмотрел на часы, - выпито не менее поллитровки. Думаю, подождем еще часок и что-нибудь узнаем. Иван пожал плечами. Ему казалось, что добытая информация будет встречена с гораздо большим энтузиазмом. -Хозяин - барин, как говорится... -Ваня, давай дальше. -Угу.
– Тот взял другой лист бумаги.
– Должен сказать, Кирилл, что твои ребята на самом деле большие спецы. Я только успевал хватать и анализировать то, что они доставали. Словом, Лесневский начинал не честным кооператором при горбачевском режиме, как это принято у них сейчас рассказывать, а гораздо хуже. У него все же есть судимость за вымогательство, о которой так долго говорили большевики. Это раз. Снятое за недоказанностью обвинение в покушении на убийство - два. Постоянные проблемы с налоговой - три. -Откуда у него "Лес-фарм"? -У него?
– Ваня как-то странно улыбнулся. -Чего ты лыбишься? -Если говорить начистоту, то у него практически ничего нет. -Уверен? -А ты уверен, что Мавроди собирал с населения бабки чисто для себя? -Кхм, - сказал Кирилл, почесывая лоб.
– В бумагах у тебя что? -Копии судебных решений, показаний свидетелей. -?!! -Не смотри на меня так и не спрашивай, сколько тебе это стоило. Сразу скажу много. -Знаешь, парень, - протянул Кирилл, - на бампер от джипа ты уже заработал. Рассказывай. -Дело было так. В марте девяносто девятого года неожиданно отдает Богу душу прямо у себя в кабинете известный инженер и владелец конструкторского бюро "Полет" Кузьмин Николай Александрович. Помнишь такого? -Помню. Его КБ клепало такую диагностику для наших больниц, что на Западе слюной исходили. Кстати, у Кузи был сердечный приступ. По официальной версии. -Хорошо, что ты оговорился. Эта версия настолько официальная, что от нее за версту несет парашей. -Пока нет никаких доказательств убийства, болтать не о чем. -Согласен. Однако в таких случаях не может быть никаких доказательств. Только умозаключения патологоанатома. Кирилл снова изобразил на лице восклицательные и вопросительные знаки. -Ты?.. -Да, мы нашли его. Разумеется, твой кошелек благодаря этому похудел еще на несколько сантиметров, но ведь дело того стоит, правда? Если ты забыл, конструкторское бюро Кузьмина со всеми потрохами в течение нескольких недель перешло в собственность нашего героя. Кирилл не знал, что сказать. Выбрасывать большие деньги на то, чтобы раскопать давнее уголовное дело, которому все равно невозможно дать ход, - удовольствие сомнительное. -И что тебе поведал твой патологоанатом? -Вот его бумаженция.
– Иван протянул тетрадный лист, исписанный мелким и неровным почерком.
– Сам понимаешь, это не официальное заключение, а только мнение специалиста. Кстати, серьезный документ с аналогичным содержанием имел хождение тогда, после смерти Кузьмина, но, поскольку дело закрыли, бумагу тоже предали забвению. Знаешь, этот трупный медик - презабавный старикан... Кирилл прочел документ и сразу вспомнил недавнюю статью в одной из центральных газет о новом оружии, используемом в криминальных разборках - "биологическом". В бумажке, которую принес Ваня, говорилось, что сердечный приступ Николая Кузьмина в рабочем кабинете мог стать результатом попадания в организм специального препарата, вызывающего сердечный спазм и не оставляющего при этом следов своего пребывания. К тому же, сам Кузьмин был предрасположен к сердечно-сосудистым заболеваниям, поэтому свалить его этой гадостью не представляло особого труда. -Очень интересно, - сказал Кирилл, почесав лоб.
– Только куда мне это подшить?

– Не знаю. Мое дело - собрать и показать. На мой личный взгляд, эта бумажка полезна будет в плане дополнительной информации. Практической ценности не представляет. -Что у Лесневского с мэром? -Любовь и взаимопонимание. Лесневский входил в группу спонсоров предвыборной кампании мэра четыре года назад. В результате этих отношений наш добрый мэр приобрел пакеты акций некоторых крупных предприятий. Ну, ты знаешь, каких. Кирилл знал. Городской голова давно считался успешным промышленником. Вернее, не он, а его жена. Очень верная и преданная женщина. -Что ты можешь сделать как журналист? -Только одно: слить очередную порцию компромата, а потом смыться. Распространенная практика во время избирательной кампании. Лично я не чураюсь таких методов, потому что размещаю только достоверную и правдивую информацию. А ты как относишься к "черному пиару"? -Смотря какую цель ставить. У меня цель благая. -Ну, тогда можно сделать пару статей в местную вкладку какого-нибудь федерального издания. Платить готов? Кирилл призадумался. С одной стороны, гнать бы ему свою водочку и не лезть в драки, но с другой... -Ладно, пиши. Но пиши так, чтобы простой слесарь дядя Вова заплакал от негодования, а старушки пошли жечь портреты Лесневского. -Сделаем.
– Иван так легко и просто переключил свое внимание на чашку чая, будто только что закончилась познавательная беседа о жизни на Марсе.
– Кстати, рейтинг Лесневского пошел вверх. Медленно, но верно. К чему бы это, не знаешь? Кирилл усмехнулся: -Не зря тебя бьют, Ваня.

Рейтинг действительно подтянулся. Об этом свидетельствовали и официальные релизы социологов, и самодеятельные опросы двух крупнейших телекомпаний города "Экспресс" и РТВ. Корреспондент последней Вася Стручков прошел пару раз по Ленинскому проспекту с микрофоном, поприставал к прохожим и выяснил, что Константина Палыча вдруг зауважали. "За что?!" - наверняка недоумевал незадачливый журналист, но продолжал свое дело. -За кого будете голосовать?
– спрашивал он у крупной тетушки с хозяйственной сумкой. -За Лесневского, - невозмутимо отвечала та, приосаниваясь перед телекамерой. -А почему вы остановили свой выбор на нем? -Ну, потому что человек он деловой, занятой, не то, что некоторые. Тем более, что занимается благородным делом - открывает недорогие аптеки для ветеранов, снижает цены на свои лекарства. Очень много делает для малоимущих. -Спасибо. Следующей жертвой Василия становилась какая-нибудь студенточка, за студенточкой - бабушка, за бабушкой - дедушка и так далее. В двух случаях из пяти потенциальные избиратели называли фамилию фармацевтического магната, мотивируя свой выбор одними и теми же причинами: лекарства, аптеки, дешевое все... К концу рабочего дня Вася просто свирепел. -Да что происходит!
– восклицал он, обращаясь к своему оператору.
– Чем он их купил?! -Эффералганом, - ответил тот, укладывая камеру в сумку.

Сам Лесневский решил устроить внеплановую встречу с избирателями. Для испытания "секретного оружия". Если все получится, можно будет это "оружие" использовать на регулярных встречах по всей области. Нестеров позвонил Вадиму и буквально вымолил у него обещание присутствовать. Вадим пробовал протестовать, ссылаясь на условия контракта, но Нестеров был более чем убедителен. В результате за Вадимом заехали утром домой, посадили на переднее сиденье того самого "Опеля" (вечно ухмыляющийся Серый на этот раз отсутствовал) и привезли во дворец культуры металлургов. Он сел по правую руку от Лесневского за пять минут до того, как избирателей стали впускать в зал. -Привет, оракул - сказал фармацевт.
– Что-то ты неважно выглядишь сегодня. -Ночная смена, - отмахнулся Вадим, - все будет нормально. Что я должен сейчас делать? Ему ответил Нестеров, как всегда готовый заслонить своего босса грудью: -По идее, ты мог бы ответить на пару вопросов избирателей, и ответить так, чтобы они зарыдали. Но мы потеряли очень много времени, и готовиться теперь некогда. Все придется делать аврально. -Я что-то должен буду сказать? -Да. Нестеров сунул ему под нос лист бумаги с набросанными тезисами. -Пробегись по диагонали, и если что, возьмешь слово. Вадим посмотрел текст. Все было привычно и обыденно: детские пособия, вовремя выплаченные пенсии и зарплата бюджетникам, помощь инвалидам, многодетным семьям, схемы реализации этих задач. Вадим нахмурился. -Что-то не так?
– начал волноваться Нестеров. В последние дни он стал беспокойным и нервным, совсем не похожим на себя месячной давности. Видимо, он уже не мог дождаться, когда бросит все и вернется домой, к жене и детям. -Нет, все в порядке, - поспешил успокоить его Вадим.
– Я просто настраиваюсь. Встреча с избирателями длилась полтора часа. Зал был полон. Радость и растерянность легко читались на лице кандидата в губернаторы. Он явно не ожидал, что послушать его и задать вопросы придет столько народу. В прошлую встречу, еще до подключения к избирательной кампании "молодого экстрасенса", зал аналогичной вместимости был заполнен лишь наполовину. Прогресс налицо. -А мы в тебе не ошиблись, - шепнул Лесневский Вадиму.
– Продолжай в том же духе, и будешь ездить на БМВ. Избиратели проявили активность. Они заваливали Константина Павловича вопросами о будущем своих ветхих домов и закрывающихся дворцах культуры. Они интересовались, не забудет ли новый губернатор о своих обещаниях через пару лет и не забросит дела в долгий ящик, чтобы заняться политикой. Лесневский отвечал с видимым удовольствием, не прибегая к услугам своих помощников. Лишь однажды он побеспокоил Вадима - когда прозвучал вопрос о детском спортивном клубе, помещение которого собирались продавать коммерсантам.