Было жаль, что нельзя спросить у должника этой долговой распиской. Сумма ведь большая и на неё можно много что купить...

Целая полка в шкафу была выделена исключительно долговым распискам разных людей, с указанием их полных имён, что, безусловно, являлось ценной информацией, в перспективе.

Вторая полка являла собой документооборот, прибыль, убыль — это всё, что смог понять Эйрих. Его компетенции явно не хватало, чтобы легко разбираться в подобных бумажных хитросплетениях, но оно и не надо, пока что.

Зато следующие три полки, ради которых пришлось приволочь к шкафу табуретку, содержали чьи-то труды. Возможно, это греческая или римская философия, которой Эйрих страстно хотел обладать, возможно, исторические труды, что тоже было бы попаданием в сердце, а может, любовные романы, со слов Виссариона, вечно популярные у патрициев. Так или иначе, это текст — то, что поможет лучше понимать римлян.

— Счетоводы в вилле? — осведомился Эйрих, отвлекшись от беглого чтения очередного пергамента. — Кто отвечал за ведение документации?

Девица промолчала.

— Если будешь молчать, я отдам тебя воинам, — предупредил её Эйрих.

Она уже, фактически, трофей и участь её незавидна, но ей это ещё неизвестно, поэтому пусть считает, что это в его власти.

— Счетоводством занимался Филарет, — ответила девица. — Но приказчиком был Хрисанф.

— Идём на улицу, — направился к выходу Эйрих.

Будущих рабов уже поставили на колени вдоль длинной стены дома. Группа воинов нарезала верёвки и вязала рабов, чтобы обозначить их статус. Среди них сидел и Бардилис, для которого, фактически, ничего не изменилось, кроме хозяев.

Женщин собрали на противоположной стороне дворика, где сейчас наблюдалась наибольшая концентрация готских воинов, в том числе и дружинников.

— О, Эйрих нашёл ещё одну! — радостно воскликнул Вульфа.

Будь Эйрих его возраста, может быть, тоже, не мог ни о чём думать, кроме как о женщинах. Но за плечами его целая жизнь и он отчётливо понимал, что сейчас золотое время, которое надо посвятить не женщинам, а делу. Женщинам можно уделить хоть остаток жизни, когда под властью Эйриха вновь будет огромное государство...

— Уведи её к остальным, — сказал Эйрих.

— Ты мне не указ, — с вызовом произнёс Вульфа.

— Тогда не уводи, — пожал плечами Эйрих и направился к рабам мужского пола.

— Мы не закончили говорить, — придержал его за плечо Вульфа. — Ты зарываешься, Эйрих.

— Лучше бы тебе убрать руку с моего плеча, — порекомендовал ему Эйрих, безразличным взглядом глядя в стену виллы. — Тогда не случится ничего, о чём ты будешь горько жалеть.

— А если не уберу? — решил усугубить ситуацию Вульфа.

Эйрих опустил руку к ножу на поясе, резко развернулся и выхватил нож, после чего приставил его к глотке Вульфы, успевшего только вздрогнуть.

— Мы не ровня, запомни это, — процедил Эйрих зло. — Отнять твою жизнь — плюнуть да растереть. Ты не стоишь вообще ничего и навсегда останешься жалким забойным скотом. Ещё раз поднимешь на меня руку — я убью тебя. Больше предупреждений не будет. Ты отчётливо понял меня?

Вульфа молчал, с покрасневшим лицом, с яростью в глазах, было видно, как он жаждет высказать всё, что думает об Эйрихе. Но этот его порыв сдерживал холодящий кожу острый металл, упёртый ему в глотку.

— Не слышу тебя, — произнёс Эйрих безэмоциональным тоном.

— Я понял тебя отчётливо... — тихо произнёс Вульфа.

— Не стой у меня на пути, — предостерёг его Эйрих.

Поместив нож в поясные ножны, он продолжил движение к рабам.

— Я вызываю тебя на поединок! — набрался смелости Вульфа.

Сначала Эйрих хотел рассмеяться, но затем вспомнил, что они, с недавних пор, официально взрослые мужи, поэтому слова этого неразумного сопляка нужно воспринимать всерьёз.

— Я принимаю твой вызов, — хмыкнул он. — Готовься, поединок состоится после набега.

Потеряв всякий интерес к Вульфе, Эйрих дошёл-таки до уже почти состоявшихся готских рабов и начал внимательно их рассматривать.

— Кто из вас Филарет, а кто Хрисанф? — поинтересовался он.

— Я Хрисанф, — мотнул головой парень зим двадцати пяти.

— А Филарет где? — оглядел остальных Эйрих.

— Нету его больше, — ответил Хрисанф.

— Филарет был счетоводом, так? — уточнил Эйрих. — Наиболее ценный из вас. И где же он?

— Ваши... м-хм... его, ну, это самое, того... — не совсем понятно выразился Хрисанф.