Шрифт:
Надя осеклась. Пока что она ничего не хотела говорить родителям, она считала, что это преждевременно. Но маму не проведёшь! Таисия Евграфовна с первого взгляда поняла, что у дочери кто-то появился, и поэтому сейчас без обиняков спросила:
– Надюша, ты хотя и вдова, что ж, судьба у тебя такая, но ведь ты молода и не век же тебе вдовствовать. Поэтому не бойся, я тебя пойму. Мы с отцом не осудим, если ты сойдёшься ещё с кем-нибудь. Главное, чтобы это был хороший человек. Ты ведь у нас с отцом одна, а нам, знаешь ли, нам внучата нужны. Мы их ждём. О-оч-чень! И надеемся на тебя!
Таисия Евграфовна немного помялась и, не вытерпев, наконец переспросила:
– А ты, случаем, не Соколовского-младшего ожидаешь?
Таисия Евграфовна никому из близких не хотела признаваться, но ей, по-видимому, оставалось жить недолго. Она чувствовала, что какая-то болезнь подтачивала её организм, у неё всё меньше было сил, и поэтому она очень переживала за дочь. Тем более, Надя у неё была ребёнком единственным. Таисия Евграфовна трижды рожала, но выжила у неё только Надя.
Надя на это ничего не сказала, а только попросила маму потереть ей спину вехоткой, и чтобы маме это было делать удобно, она повернулась к ней спиной.
«Какая же она у меня красавица! – невольно залюбовалась дочерью Таисия Евграфовна. – Молодая! А кожа – ну просто какой-то шёлк! Стройная, ладно сложена. Груди – как у девочки, такие соблазнительные! И шея у неё длинная, точёная! А ножки?! Ножки – прямо загляденье! У меня в молодости подобной фигурки не было. Да с неё только картины писать! За такой должны обязательно бегать мужики. Ну и что, что она вдова? У неё ещё всё впереди! Долго вдовствовать она не должна!» – с удовлетворением отметила про себя мама Нади.
***
Когда Таисия Евграфовна справилась с порученной ей задачей и, отложив вехотку, закончила тереть спину дочери, Надя встала и обернула себя в полотенце:
– Мама, я пойду, хочу принять ещё душ!
– Надюша, так ты не ответила…
– Да, мамуля, я жду его…
– Соколовского-младшего?
– Да, его.
– У вас с ним всё по-настоящему?
– У меня – да!
– А у него? – с тревогой переспросила мама Нади.
– Мамуля, главное я по серьёзному настроена! И значит у нас с ним всё сложится! У нас будет с ним всё хорошо! Ты только не беспокойся! Я ведь знаю, что делать! И будут у вас внуки! Обязательно! Обещаю! Нарожаю их я вам! Да ещё и не одного!
– Ну, дай-то бог, дай-то бог, – произнесла Таисия Евграфовна и вышла из ванной.
Ну а Надя после этого разговора пошла принимать холодный душ. Она с нетерпением ждала своего Николя.
Глава третья
Анна удалилась, чтобы погулять с девочками в саду, а к Андрею и Николаю присоединился отец. Давно все мужчины их семьи не собирались вместе. Наверное, года четыре такого не происходило.
Георгий Иннокентьевич уже облачился в домашний, по-восточному богато расшитый халат, на голове его красовалась феска. Сейчас он скорее походил не на полковника русской армии в отставке, а на какого-то пожилого турка-эфенди.
Он уселся в любимое кресло на веранде и, надев очки, развернул газету «Самарские ведомости». Пробежав только первые строчки в колонке новостей, Соколовский-старший сразу же чертыхнулся и в сердцах отбросил от себя газету:
– Ну-у, надо же, вы в курсе, с каким демаршем выступил наш министр иностранных дел Сазонов?! Россия ничего лучше не придумала, как объявить Болгарии войну! И присоединилась к Греции и Сербии?! Теперь с болгарами-братушками мы получается становимся врагами…
– Да, я об этом наслышан! – кивнул головой Николай.
А Андрею ещё ничего не было известно.
Реакцию Георгия Иннокентьевича можно было предполагать, так как он являлся яростным болгарофилом. Он и начинал-то свою военную карьеру в Русско-турецкую войну 1877-78 годов, приняв боевое крещение в составе корпуса генерала Николая Павловича Криденера. В этой кампании он много чего пережил. Ему пришлось брать крепость Никополь на Дунае, затем он уже сражался под Плевной, а в боях под Шипкой получил первое серьёзное ранение, когда какой-то башибузук прокрался к нему со спины, свалил его с коня и едва не оттяпал ему ятаганом правую руку и не разрубил череп. И сейчас Соколовский был крайне раздражён, что российское правительство заняло антиболгарскую сторону в новом конфликте на Балканах.
– Ну, это ж надо подумать! К антиболгарской коалиции теперь подключаются даже турки. И что, получается, мы… мы с этими басурманами будем на одной стороне воевать против наших болгарских братьев?! Когда такое было?! Я спрашиваю вас, а?!
– Успокойся, отец! – попытался хоть как-то урезонить впавшего в гнев Георгия Иннокентьевича его младший сын. – От объявления войны и до начала боевых действий проходит какое-то время, и вряд ли мы в открытую ввяжемся во вторую войну на Балканах. Это всего лишь символический шаг! Дальше демарша Сазонова ничего не последует! Вот увидишь! Я тебя уверяю!