Размахнулся и запустил клинок, заранее зная, что тот плюхнется бесполезной железкой о дерево.

Пошёл поднимать с пола. Отойдя к окну, прицелился и бросил снова. Остриё ударилось о дверцу – и погремело вниз… Не обращая внимания на отклик в пояснице из-за резких рывков, пробовал снова и снова. Единожды лезвие воткнулось, горизонтально продержалось миг – и по знакомой позорной траектории…

– О, вот ты где! Мы тебя потеряли, – Арман заглянул в комнату в тот момент, когда Рене очередной раз подбирал с пола кинжал. – Что делаешь?

– Ничего, – пряча клинок за спину, Рене отступил к кровати, закрывая собой ножны и портупею.

– Я заметил твоё «ничего». Прячь сокровище и пойдём, все ждут только тебя в столовой.

– Я не голоден.

Арман втянул носом воздух:

– Хочешь, заберу то, что прячешь, малыш? Быстро переодевайся и на ужин! С тобой кое-кто хочет познакомиться ближе.

Исчез, плотно закрывая за собой дверь. Рене подумал: настырности этому “кое-кому” не занимать, послушание обойдётся себе дешевле. Перед уходом наложил две печати на шкаф с сумкой и, не переодеваясь, отправился в столовую. Ни перед кем выпендриваться Рене не собирался, даже внешний облик аристократа ещё заслужить надо было. На душе скребли кошки.

Увидев в столовой полный набор тех, кого сейчас меньше всего хотелось видеть, мысленно простонал: Антуан и Анри уже заняли места за столом. Братец – между Арманом и госпожой Делоне, явно находящейся в благостном расположении духа. Ленуар – в позиции, похожей на тот день, когда Мариэль сидела рядом. Дежавю какое-то…

Сир Марсий наиграно посетовал на то, что раненый, спавший двое суток, придя в себя, не оповестил никого, поэтому все продолжали верить, будто Рене находится в постели. И если бы не появившаяся к ужину сирра Элоиза, которая спросила, где её второй мальчик, все прочие, беспокоящиеся о Рене, находились бы в неведении.

Опоздавший пробормотал слова извинения и занял своё место. Его дурное настроение и отсутствие аппетита сразу прокомментировал инквизитор.

– Я перекусил час назад, благодарю, – Рене поймал взгляд Тео, прислуживавшего за столом, и подмигнул ему, – тем, что оставили в комнате.

– Всё ли вам понравилось? – двусмысленно прозвучал вопрос от сира Марсия.

– Да, благодарю.

– А рыба?

– Рыба особенно.

Антуан поперхнулся вином, и Арман, улыбаясь, постучал соседу по спине. Переглядки Ленуара и сира Марсия невозможно было не заметить, но шутить сегодня желания не было. Рене отказался от супа, попросил отвара. Поданная Тео жидкость показалась недостаточно горячей, и пришлось подогреть самолично. Глава семьи тут же поинтересовался состоянием огненного дара гостя, ибо вердикт доктора Майна вызвал озабоченность.

Если бы Рене знал, что, пока он спал, сначала Марсий в одиночку, а затем вместе с Ленуаром рассматривали его безмятежную белую ауру с голубыми разводами и редкими розовыми сполохами, – если бы знал, то не удивился. Но об этом расследовании не подозревал и Арман, удивлённо поднявший брови после вопроса отца.

Рене уточнил, к чему такое беспокойство, ибо его дар на месте и наполнен, как обычно. Рука Анри, рефлекторно полезшая в карман за очками и вернувшаяся на полпути назад, к тарелке, вызвала у Рене улыбку.

Арман тем временем нашёптывал Антуану на ухо, и загоревшиеся глазки братца ничего спокойного не предвещали. К Изель можно было не ходить – Арман поделился новостью о способности Рене делать из ледяной купальни волшебную парилку.

– Сир Анри любезно согласился составить вам, Рене, превизорское свидетельство для поступления в Академию и даже занести в реестр задним числом, ведь получили вы свой дар до второго октагона, не так ли? – Марсий небрежно расправлялся с закуской.

Снова дежавю… Рене покорно кивнул: «Хорошо».

– Мне лишь потребуется ваше полное имя, Рене, и подпись ваших родителей, – равнодушно подтвердил согласие Анри, но его бесцветный тон мог обмануть кого угодно, только не Мариэль.

Анри, без сомнения, уже отправил запрос в архив Нортона в поисках загадочной семьи Мароев, и это лишнее любопытство однозначно было несвоевременным.

– Хорошо, – повторил Рене, прихлёбывая мятный травяной отвар.

– Хорошо? – прозвучало эхо от главы семьи, тогда как сирра Элоиза встревожено замерла, переводя взгляд со спокойного Рене на мужа и зеленоглазого инквизитора, прекратившего жевать. – Тогда сегодня же составим свидетельство, и сир Анри самолично съездит с вами в Нортон за росписью родителей.

– В этом нет необходимости, – Рене зевнул. – И я бы не хотел оставлять Армана на волю очередного несчастного случая, пока инквизиторы занимаются не своими прямыми обязанностями. По закону в свидетельстве могут расписаться любые ближайшие родственники. Мой двоюродный, по матери, дядюшка Вернер и сирра Элоиза, как мать-наставница, думаю, охотно приложатся к официальному документу.

Антуан хрюкнул, а Ленуар откинулся на спинку стула, усмехаясь и слушая короткий диалог супругов, в котором сирра Элоиза подтвердила свою причастность к ответственности за гостя. Сир Марсий не знал, что и сказать.