Итиро было трудно толкать нагруженную телегу. Но он пожалел старуху, подхватил её, посадил на мешки. И с удвоенной силой налёг на ручки. Колесо телеги жалобно вскрикивало, подпрыгивая на колдобинах, а соседка всю дорогу расхваливала Итиро.

— Ты добрый и сильный! Вот ещё немного подрастёшь и станешь могучим как Великое Камфорное дерево, — лила патоку старушка. — Оно тоже сначала было тоненьким да нескладным, а выросло и полнеба заслонило.

Итиро даже остановился от неожиданности.

— Расскажите, Миюке-сан, мне об этом дереве. И почему о нём мой дед не знает.

Старуха глухо засмеялась.

— Мужчины! Они мало на что обращают внимание. Великое Камфорное дерево росло в рисовых полях. Мы с твоей бабушкой каждую осень ходили к нему собирать священные листья. Сколько раз Минами лечила им твои хвори, и не сосчитать!

— А где оно растёт, Миюке-сан?

— Росло. Вон за теми холмами, — старуха махнула костлявой рукой влево. — Но десять лет назад, в ночь, когда умерла твоя бабушка, в дерево попала молния. И оно сгорело. Откуда она только взялась там? Ведь грозы то и не было. Но если ты пойдёшь вокруг Лысого холма, обогнёшь старую каменную изгородь, то придёшь как раз к его останкам.

У дома соседки Итиро распрощался с ней и воодушевленный повёз домой корм, радуясь, что узнал о месте, где росло Великое Камфарное дерево. Теперь его веселило всё: и безбрежное небо, и поблёскивающая в канаве вода, и яркие одуванчики, распустившиеся по обочинам дороги.

…Через неделю пришло полнолуние. Итиро с нетерпением ждал, когда заснёт дед. Но тот, как специально, не торопился. Сначала читал газету, потом в самых потёмках вышел в садик подравнять песчаные бороздки вокруг камней, а после долго сидел, наблюдая, как носятся в черничном небе летучие мыши. Но, наконец, достопочтимый Таисуке лёг, погасил свет и тихо засопел, отвернувшись к стене.

Итиро собрал волосы в хвост на затылке, схватил сумку, подготовленную накануне, и крадучись выбрался из дома. Он взял из сада камней бамбуковую палочку, сунул её к остальным вещам и отправился в путь.

Луна пряталась за облаками, пришлось почти на ощупь искать дорогу. Но парень быстро добрался до Лысого холма, прозванного так оттого, что на его вершине и правда не было растительности. Итиро обошёл его и, войдя в высокую траву, с трудом нашёл полуразвалившуюся каменную изгородь. Он довольно долго шёл вдоль неё, продрог и стал бояться, не пропустил ли нужное место. В травах шумели насекомые, ветер разогнал тучи на небе, и стало совсем светло. Почти как днём. Итиро даже тихо запел. Вдруг в низине он увидел то, что искал — искорёженный могучий пень. Его полусгнившие корни торчали во все стороны, словно конечности морского чудища. Итиро подобрался поближе. У самых корней трава была примята, землю покрывали рытвины и канавки.

Парень остановился размышляя, что же ему делать дальше. Но тут в одном месте корни заходили ходуном, и земля стала приподниматься, словно её изнутри копал огромный крот. Итиро оробел и отступил назад. Земляная куча перестала расти и из неё медленно высунулись две длинные крючковатые руки-ветви. Они потянули корявые пальцы к Итиро. За ними показалась противная веретенообразная башка с глазами навыкате. По бокам головы свисали рваные лохмотья огромных ушей, в которых сверкнули золотые капельки серёжек. Итиро сразу их узнал. Страх из его сердца улетучился, сменившись гневом.

— Противный Доро-та-бо! Я Итиро, внук Минами. Ты убил мою бабушку! — закричал парень и, вытащив из-за пазухи приготовленный нож, кинулся на духа. — Сейчас ты получишь за все свои прегрешения!

В одну секунду земляное тело Доро-та-бо вспенилось, взвилось смерчем до самого неба, вцепившись в Итиро. Дух мгновенно выхватил оружие из рук парня и откинул нож далеко в поле. Цепкие руки Доро-та-бо держали Итиро и отчаянно трясли. Парень чувствовал, как хрустят его косточки. А дух приблизил своё лицо к Итиро, обдав его зловонным дыханием помойной ямы, и пророкотал:

— Как смеешь ты обвинять меня в таких вещах?! Если что, так это я должен сердиться! Я жду Минами уже десять лет. Каждое полнолуние. И уползти не могу, потому что пообещал.

Доро-та-бо кинул Итиро в траву, но тот мягко приземлился на кочку. А чудище схватилось за голову и закачалось:

— Бедный я несчастный дух заброшенного рисового поля. Что случилось с Минами, теперь она никогда не придёт? Как же мне выполнить данное ей слово?

— Так ты не знаешь? — удивился Итиро, поднимаясь, — она погибла, и я пришёл за неё.

— Ты заберёшь Баке-дзори?! — ожил Доро-та-бо. — Это дрянное цукогами соломенного шлёпанца! Он изгрыз меня изнутри, измотал. Ни одной ночи я спокойно не спал, ни одного дня не отдыхал. Но обещание, данное Минами, связало меня по рукам и ногам.

— Да, я заберу Баке-дзори, — пообещал Итиро.

Доро-та-бо опять взвился, захохотал, и нырнул в яму. Через минуту вытащил оттуда мешок и кинул к ногам Итиро. В мешке что-то копошилось.

— Прощай Итиро, внук Минами, — сказал, сверкнув серёжками Дора-та-бо, и, стал растворяться в земле, раскидывая комья грунта, отчего образовалась огромная дыра, которая тут же завалилась сама собой, как только скрылся облезлый хвост духа.