Шрифт:
– Прав. Извини.
– Зараза с твоими извинениями. Ты видел ее?
– Да. В лесу, возле ворот. По этой причине купцы с дочками с некоторых пор уезжают отсюда ни с чем?
– Значит, ты и об этом знал? Да, по этой причине.
– Позволь спросить...
– Нет. Не позволю.
Снова молчание.
– Что ж, воля твоя, - промолвил, наконец, ведьмак, вставая. – Благодарю за гостеприимство, хозяин. Мне пора в путь.
– Правильно, - Нивеллен тоже встал. – По некоторым причинам я не могу предложить тебе ночлег в замке, а ночевать в здешних лесах не советую. С тех пор, как околица обезлюдела, по ночам здесь нехорошо. Ты должен вернуться на тракт до сумерек.
– Буду иметь в виду, Нивеллен. Ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?
Чудовище посмотрело на него искоса.
– А ты уверен, что мог бы мне помочь? Смог бы снять это с меня?
– Я имел в виду не только такую помощь.
– Ты не ответил на мой вопрос. Хотя... Пожалуй, ответил. Не смог бы.
Геральт посмотрел ему прямо в глаза.
– Вам тогда не повезло, - сказал он. – Из всех храмов в Гелиболе и Долине Нимнар вы выбрали именно храм Корам Агх Тэра, Львиноголового Паука. Чтобы снять проклятие, наложенное жрицей Корам Агх Тэра, нужны знания и способности, которыми я не обладаю.
– А кто ими обладает?
– Это тебя все-таки интересует? Ты говорил, что хорошо так, как есть.
– Как есть – да. Но не как может быть. Боюсь...
– Чего ты боишься?
Чудовище остановилось в дверях зала, обернулось.
– Хватит с меня твоих вопросов, ведьмак, которые ты все время задаешь, вместо того, чтоб отвечать на мои. Видно, тебя надо соответственно спрашивать. Слушай, с некоторых пор мне снятся скверные сны. Может, слово "чудовищные" было бы точнее. Мои опасения оправданы? Коротко, пожалуйста.
– После такого сна, после пробуждения, у тебя никогда не было испачканных ног? Хвои в постели?
– Нет.
– А...
– Нет. Коротко, пожалуйста.
– Твои опасения оправданы.
– Этому можно помочь? Коротко, пожалуйста.
– Нет.
– Наконец-то. Идем, я провожу тебя.
Во дворе, пока Геральт поправлял вьюки, Нивеллен погладил лошадь по ноздрям, похлопал по шее. Плотва, радуясь ласке, наклонила голову.
– Любят меня зверьки, - похвасталось чудовище. – Я их тоже люблю. Моя кошка, Обжорочка, хоть и сбежала сначала, вернулась потом ко мне. Долгое время она была единственным живым существом, разделявшим со мной мою горькую долю. Вереена тоже...
Он осекся, скривился. Геральт улыбнулся.
– Тоже любит кошек?
– Птиц, - оскалил зубы Нивеллен. – Проговорился я, зараза. А, чего уж там. Это не очередная купеческая дочка, Геральт, и не очередная попытка найти долю правды в старых байках. Это нечто серьезное. Мы любим друг друга. Если засмеешься, дам в морду.
Геральт не засмеялся.
– Твоя Вереена, - сказал он, - по всей вероятности, русалка. Ты знаешь об этом?
– Догадываюсь. Худощавая. Черная. Говорит редко, на языке, которого я не знаю. Не ест человеческой пищи. Целыми днями пропадает в лесу, потом возвращается. Это типично?
– Более-менее, - ведьмак подтянул подпругу. – Наверное, думаешь, что она не вернулась бы, стань ты человеком?
– Я в этом уверен. Сам знаешь, как русалки боятся людей. Мало кто видел русалку вблизи. А я и Вереена... Эх, зараза. Бывай, Геральт.
– Бывай, Нивеллен.
Ведьмак толкнул кобылу пяткой в бок, двинулся к воротам. Чудовище плелось рядом.
– Геральт?
– Да?
– Я не так глуп, как ты думаешь. Ты приехал сюда по следу одного из купцов, которые тут были в последнее время. Что-то случилось с кем-то из них?
– Да.
– Последний был у меня три дня назад. С дочкой, впрочем, не из лучших. Я велел дому закрыть все двери и ставни, не подавал признаков жизни. Они покрутились по двору и уехали. Девушка сорвала с тетушкиного куста розу и приколола ее себе к платью. Ищи их где-нибудь в другом месте. Но будь осторожен, это скверные места. Я говорил, ночью в лесу небезопасно. Там видны и слышны нехорошие вещи.
– Спасибо, Нивеллен. Буду помнить о тебе. Как знать, может, найду кого-то, кто...
– Может. А может и нет. Это моя проблема, Геральт, моя жизнь и мое наказание. Я научился это переносить, привык. Если станет хуже, тоже привыкну. А если станет намного хуже, не ищи никого, приезжай сюда сам и закончи дело. По-ведьмачьи. Бывай, Геральт.
Нивеллен повернулся и бодро зашагал в сторону особняка. Ни разу больше не оглянувшись.
3
Округа была безлюдной, дикой, зловеще враждебной. Геральт не вернулся на тракт до сумерек, не хотел делать крюк, поехал напрямик, через бор. Ночь он провел на лысой вершине высокого холма, с мечом на коленях, у маленького костра, в который время от времени бросал пучки бореца. Среди ночи он заметил далеко в долине отблески огня, услышал безумные завывания и пение, а также что-то, что могло быть только криком истязаемой женщины. Он направился туда чуть свет, но нашел лишь вытоптанную поляну и обугленные кости в еще теплой золе. Что-то, сидевшее в кроне могучего дуба, верещало и шипело. Это мог быть леший, но мог быть и обычный лесной кот. Ведьмак не стал задерживаться, чтобы проверить.