— Ох… Успел… — Задыхаясь, произнес старичок, остановившись возле машины. — Это… все-таки… вы… И вы живы!

— Вильям Карлович, а вы здесь какими судьбами? — с удивлением произнес я, не ожидая здесь встретить никого знакомого. Да и не было у меня в Москве сорок третьего года никаких знакомцев. А вот на тебе — сподобился. Правду, видать, говорят, что земля круглая.

— Я тут недалеко был… — немного переведя дух, ответил историк. — Гляжу: вы не вы? Я ведь и знать не знал после того жуткого землетрясения, выжили вы или нет. От школы-то и камня на камне не осталось! Просто страх какой-то! Мне позвонили из руководства, и сказали, что пока не найдут нового здания для школы, лекции отменяются. Ох, извините, — Вильям Карлович, заметив оснаба, замершего с другой стороны машины, слегка приподнял фетровую шляпу, которая от быстрого бега съехала на затылок, — не представился: Вильям Карлович Шильдкнехт. Историк, доцент, преподаватель… Вернее бывший преподаватель, вот этого вот «юноши».

Интересно, а Шильдкнехт, выходит, с оснабом не знаком? Иначе, зачем ему так расшаркиваться? А вот командир, похоже, знает старого историка, только вида не подает. Уж я-то своего командира успел отлично изучить за долгие годы общения и дружбы.

— Петров, Петр Петрович! — В свою очередь наклонил голову оснаб. — Родственник этого вот столетнего «юноши», — Петров улыбнулся, — правда дальний.

— Вильям Карлович, так вы что же, совсем теперь без подработки остались? — С сочувствием в голосе, произнес я.

— Да и пусть с ней, с этой подработкой! — отмахнулся историк. — Я тут попробовал, грешным делом, последовать вашему совету… И знаете, что, Гассан Хоттабович?

— И что же? — с интересом спросил я старика.

— И получилось! У меня все получилось! Мне теперь и никой подработки не нужно! Знали бы вы, какие люди ко мне в очередь записываться начали? Не просите, не могу сказать! — Не дал мне и рта раскрыть Вильям Карлович. — Я… просто в шоке… Я и не думал, что мой слабенький Дар, может произвести настолько сильный фурор!

Пока доцент тарахтел, у меня в мозгу созрел «коварный» план, как «без зазрения совести» воспользоваться его Даром к собственной пользе и выгоде. Ну, к тому же, он сам предлагал, даже настаивал…

— Так вот, я это все к чему? — наконец подытожил Шильдкнехт. — Гасан Хоттабович, не откажите… Позвольте мне вас как-нибудь отблагодарить! Отказа я не приму! Для начала хочу пригласить вас к себе на ужин! Правда, ужина еще нет… — Немного затупил доцент. — Я же не ожидал, что вас встречу… Но он будет, обязательно будет! — Продолжал нести «пургу» благодарны и счастливый старичок-историк. — Вы во сколько сможете? В пять? В шесть, в семь? Назовите любое время!

— Петр Петрович? Мы сможем? — Я умоляюще взглянул на оснаба. — Не хочется хорошего человека обижать!

— Хорошо, — согласно кивнул Петров. — Только адрес сообщите.

— Вильям Карлович, ничего если мы вдвоем заявимся? — спросил я историка. — Не объедим?

— Да что вы? Какое? — Всплеснул руками Шильдкнехт. — Это мне в пору мне вас кормильцем называть! Но ужин — не главное! Вы сами не надумали внести некоторые изменения в ваше, несомненно мужественное, но слегка увядшее лицо?

— Это вы о чем? — С любопытством подтянулся к разговору оснаб.

— Вильям Карлович — Силовик-Тератоморф…

— Тератоморф? — переспросил оснаб. — Никогда раньше с такой специализацией не встречался. Даже не слышал, — признался он.

— Это очень редкий Дар, — ответил я. — Я тебе попозже объясню, а то «на пальцах» довольно проблематично…

— Хорошо, — не стал настаивать Петров, — попозже, так попозже.

— Вильям Карлович, скажите…

— Да-да, — поспешно отозвался историк, — я весь в внимании, Гасан Хоттабович!

— Помните, тогда в классе, вы сказали, что легко можете вырастить на голове Толоконникова пару лосиных рогов? — Напомнил я доценту тот курьезный случай. — Это не преувеличение? Это действительно так?

— Гасан Хоттабович! — Едва не выпал «в осадок» историк. — Вам-то зачем лосиные рога? Уверяю, они вам совсем не пойдут! Да они еще и тяжеленные! Ваша шея не выдержит такой нагрузки!

— Вильям Карлович, Господь с вами! — Я едва не рассмеялся в голос. — Какие рога?

— Тогда зачем вы интересовались? — Старый немец не знал, куда ему деваться от смущения.

— Мне не нужны рога, — произнес я. — Но мне нужны новые зубы. Своих-то у меня… — Я вынул изо рта вставную челюсть. — Не офталофь фофсем! — прошепелявил я, после чего втолкнул протезы на место.

Спросите, и зачем я затеял эту левую аферу? Ведь у меня и без того прорезались свои зубы, «новые-кленовые», молоденькие? Ну так, сколько они еще лезть будут? А я уже и так вставной челюстью с превеликим трудом пользуюсь! Больно! Да и десна кровоточат неслабо А что дальше будет? Я элементарно не смогу скрывать растущие зубы. По крайней мере от командира. Но ведь и другие, в конце концов, обратят на это внимание. И тогда прости-прощай вся «анонимность», а я не хотел огласки. Профессор Виноградов сумел мне объяснить за последствия такого вот омоложения… А тут раз и в дамки, да к тому же еще и железобетонное «алиби»!