— Игру мы придумали не так уж давно, а до этого… самой запоминающейся, наверное, была война. Мы сражались, чтобы получить в свою власть как можно больше земель и людей, живущих на них. Это было интересно, именно в те времена каждый клан приобрел свое влияние, почти неизменно сохранившееся до этих дней. Земли сгорали в огне, в небе сверкали молнии, ураганы сметали все на своем пути — весь мир превратился в поле нашей битвы. Правда, вскоре мы поняли, что уничтожаем простых людей, а без них править будет некем. Созидание после разрушений тоже оказалось весьма увлекательным занятием. Тогда мы начали делать что-то полезное для своих подданных.

— И что же вы для них сделали? — интересуюсь я.

— Одним из наших экспериментов было создание обряда бессмертия.

— Неужели вы решили сделать людей подобными себе? — В это верится слабо.

— Мы не всегда относились к людям так, как сейчас, — со странной улыбкой замечает Альрайен. — Вместе с прекращением войны было высказано много разных мыслей, теорий. Кто-то утверждал, что мы должны взять на себя обязанности богов, покинувших мир, и заботиться о слабых, потому что нам подвластны стихии. Кто-то считал, что люди равны нам, пусть не обладают такими силами. Теория равенства получила широкое распространение. Тогда и был создан обряд, позволяющий человеку стать бессмертным.

— И… такое возможно? — спрашиваю я, широко раскрывая от удивления глаза.

— Мы нашли способ. Это свадебный обряд, Алиса.

После этих слов Альрайен некоторое время с насмешкой любуется моим ошарашенным выражением лица, после чего продолжает:

— Свадьба — единственный обряд, который освящается богами. Боги ушли из нашего мира, но Высшие остались с нами. В отличие от богов, Высшие не вмешиваются в происходящее, но согласились освящать свадебные обряды вместо них. А у Высших достаточно сил, чтобы соединить аллира и человека. Именно благодаря этой связи человек обретает способности аллира, его магию и бессмертие. Правда, если аллир погибнет, человек лишится всего, однако аллиры со времен войны больше не умирают.

— То есть, аллир делится своими силами с человеком? — наконец выдавливаю я, замечая, что уже достаточно долго глупо хлопаю ресницами и с невменяемым видом смотрю на Альрайена.

— Именно.

— А зачем вам это было нужно?

— Как я уже говорил, в то время была широко распространена идея равенства между людьми и аллирами. Только люди, обезумевшие от желания стать бессмертными, попытались нас использовать. Если раньше они нас боялись, то теперь, поскольку обряд был свадебным, стали любить и восхищаться. А полученные силы они начали растрачивать впустую.

— Ну, может, не все стремились к власти и бессмертию.

— Все. Такова природа людей. Поняв это, мы уничтожили тех, кто получил нашу силу.

— Так, постой… Хочешь сказать, что аллиры женились и выходили замуж за людей, а потом убивали своих супругов?

— Не все так просто. Когда-то среди нас существовали привязанность и симпатия. Свадьба была не просто обрядом разделения силы. Были люди, которым мы действительно хотели подарить все, что имеем. Но люди предавали нас, одного за другим. Потому они понесли наказание и были уничтожены. С тех пор идея равенства больше не поднималась. Не может быть равенства между теми, кто подобен богам, и простыми смертными.

— Вот как. И неужели не может быть исключений?

— Нет, не может.

— Думаю, на сегодня хватит. Отведи меня обратно.

На душе вдруг становится мерзко и противно. Я не понимаю тех задумчивых взглядов, которыми меня одаривает Альрайен, тех странных улыбок, не вяжущихся с его привычным холодным образом. Но мне казалось, что он относится ко мне как-то по-другому, по-особенному. И я до сих пор не понимаю, зачем ему все это нужно. Зачем он забирает меня с тренировок и показывает красоты замка. Зачем разговаривает со мной, зачем проявляет столько внимания, зачем выделяет среди других. Но теперь я знаю одно: исключений нет.

— Алиса, хватит или нет, решать буду я, — ласково говорит Альрайен, от чего на душе становится еще противней. — Я не просто так все это тебе рассказал. Теперь ты понимаешь, что ты — лишь мое развлечение, не более того. Твое дело — развлекать меня, поэтому ты будешь развлекать. Пока я не разрешу, ты не покинешь мое общество.

— Прекрасно. Можешь смотреть на меня, сколько захочешь, но разговаривать тебе придется самому с собой, — отвечаю со злостью.

Подавить тьму внутри себя непросто, но я справляюсь. Зато внутренняя борьба отвлекает от окружающего мира. Когда я вновь обращаю на аллира внимание, ловлю на себе его взгляд, прожигающий насквозь. Какое-то мгновение мне кажется, что он ударит меня или применит силу ветра, чтобы указать мое место, однако он не делает этого. Альрайен отворачивается и шагает к выходу из сада.

Все это время сохраняя отстраненно-злое выражение лица, я следую за ним.

Я просыпаюсь, чувствуя ноющую боль. Она толчками пробивается сквозь странное онемение тела. С трудом приоткрываю глаза, ощущая, как ресницы при этом чего-то касаются.

Проходит некоторое время, прежде чем я наконец соображаю, что это повязка на глазах. Поскольку вокруг лишь темнота, можно сделать вывод: либо ткань настолько плотная, либо ночь еще не закончилась. Либо и то и другое одновременно.