– Я не чувствую, что абсорбция должна оборваться прямо сейчас, – наконец проинформировал он остальных. – А значит, сидим и смотрим, смотрим и сидим.

Едва Николай договорил, как в арке вновь зазвучали тяжелые шаги.

– Он вернулся, – прошептала Соня. – Преступников всегда тянет на место преступления. Даже еще не совершенного!

Выйдя из арки, гот остановился и огляделся. Не обнаружив вокруг посторонних, быстрым шагом прошел к двери, за которой минутами ранее скрылась подруга, и позвонил в домофон.

По всей видимости, ответила сама девушка – голос было не разобрать. Спустя полминуты интенсивной беседы – это было понятно по резким энергичным жестам – гот отошел от домофона и, облокотившись о стену, замер в ожидании.

Ждать ему пришлось недолго – дверь парадной отворилась, и на пороге показалась «малолетка». На лице которой читалась растерянность.

Увидев подругу, гот одним прыжком подскочил к ней и, довольно грубо схватив за руку, потащил за собой. По округлившимся глазам брюнетки стало понятно, что та не ожидала подобного развития событий. Она попробовала было сопротивляться, упираться, но тут же получила кастетом по челюсти. Зуботычина оказалась сильной и внезапной – колени девушки подкосились, и она завалилась головой вперед.

Глаза гота налились кровью. Вцепившись в волосы жертвы, он протащил ее через весь двор к мусорному баку и, перевернув на спину, разорвал декольте платья. Впившись руками в грудь, прильнул к побелевшим губам.

– Вот же сука, – не выдержав, прошипела Соня.

Макс был с ней полностью согласен...

Тем временем кожа на лице девушки внезапно засеребрилась, заблестела, контрастируя с разверзшейся вокруг серой пеленой.

Гот оторвался от ее губ и, слегка отстранившись, навис над «добычей». Издав животный рык, оскалил клыкастую пасть... в которую тут же ударил столб яркого белого света, что вырвался из приоткрытого рта девушки.

«Малолетка» выгнулась в спине, вдруг напомнив Волкову костомаху, которую они с Захаром прикончили несколько дней назад. Но только из глаз, ушей, рта и не разорванной грудины костомахи не били ослепляющие лучи...

«Прием пищи» закончился резко и неожиданно.

Гот, оторвавшись от иссякающего столба света, встал. Смачно рыгнув, подхватил бездыханное тело под мышки и, оглядевшись, с трудом запихнул его за мусорный бак. Отряхнув руки, торопливо, чуть ли не бегом, скрылся в арке.

Наступила тишина.

– А вот теперь, похоже, все, – резюмировал Николай. – Сейчас выкинет.

– Не понимаю, почему я пятен крови рядом не нашел? – не слушая его, задумался Антон, словно сейчас это было наиважнейшей зацепкой. – У девушки грудина была вскрыта, я же точно видел! Неужели не натекла?

Макс хотел было сказать, что это действительно как минимум странно, но не успел. Серая пелена вдруг затрещала, захрустела, сжалась в комочек и оглушительно лопнула.

Мир вокруг вновь приобрел краски.

– Так, Хабенский! – Едва ведьмаки вернулись из «лавочных» воспоминаний, Романова резко убрала руку Зарецкого со своей «почти талии» и, придвинувшись вплотную, со злостью ткнула того пальцем в грудь. – Еще раз, сволочь ты токсикозная, попробуешь меня облапать, я тебе твои же яички в штанах поджарю и сожрать заставлю, понял?!

Но ни горящие от возмущения щеки пиромантки, ни пляшущее в ее глазах неистовое пламя, ни даже угрозы огненной расправы над детородным органом не произвели на Зарецкого абсолютно никакого впечатления.

– Да ладно тебе, Сонь, я ж для дела! – без малейшего раскаяния в голосе усмехнулся он и, взяв ладонь девушки, прижал к своей груди. – Для абсорбции!

– А за жопу ты меня тоже для абсорбции щупал?! – Соня вырвала руку и воинственно замахнулась, готовая влепить нахалу звонкую пощечину.

Однако инстинкт самосохранения у Антона оказался в полном порядке – чувствуя, что ему сейчас прилетит по морде, он успел отскочить назад, и ладонь Романовой просвистела возле носа.

– А откуда ты вообще знаешь, что это я? – отступая, Зарецкий примирительно поднял перед собой руки. – Может быть, это Макс, который решил нагло и бесцеремонно воспользоваться ситуацией! Типа я новенький, на меня никто и не подумает!

Волков на это утверждение лишь фыркнул – лапать девушек средь бела дня ему, как минимум, не позволяло воспитание.

– Да лучше бы это действительно был Волчок! – одарив нахала презрительным взглядом, Соня слегка подразнила Зарецкого. – А не ты, озабошка хренов.

Подобное выяснение отношений, судя по всему, было не впервой и могло затянуться надолго, поэтому в дело вмешался Поздняков.

– А ну, прекращайте, – стукнул он ладонью по лавке. – Устроили тут балаган...

– Ник, но этот гаденыш меня облапал и...