Зачем? Почему? Для чего?

Без малейшего понятия.

Возможно мое доброе сердце снова берет вверх. И я, как всегда, просто не могу оставаться в стороне…

Так или иначе наша экскурсия заканчивается на актовом зале. Не так давно в нем сделали ремонт. И теперь он вполне может сойти за маленький, сверкающий театр.

— Идём, я покажу тебе гримерку. И на этом все.

— Ого. Здесь даже и такие новшества есть, — усмехается парень. На что я закатываю глаза. Благо он этого не видит, ведь я иду к нему спиной. А потому совершенно спокойно кривляюсь, передразнивая эту нечисть, пока мы не заходим в небольшое помещение с множеством зеркал. Повсюду развешены яркие лампочки и гирлянды. Огромная стойка-вешалка располагается в одном из углов, рядом с небольшим диванчиков.

— Неплохо…

— Да. Только не трогай…

Я слышу резкий хлопок, а затем оборачиваюсь к парню, добавив обречённым голосом то, что не успела сказать ранее:

— …дверь.

Его брови непонимающе взлетают вверх, когда я закусываю губу, сдерживая себя изо всех сил.

Ковалевский же тем временем дёргает за ручку. Но вместо того, чтобы легко поддаться, она лишь поскрипывает.

Дверь по-прежнему заперта.

— Зачем ты закрыл дверь?

— Э-э-э привычка? — со странной ухмылкой на губах, поясняет он, пожимая плечами.

Я обреченно качаю головой.

— Да в чем дело? Только не говори, что…

— Теперь мы заперты. Замок сломан. Его так и не починили с последнего концерта.

— Хм. Оказаться взаперти с красивой девушкой, по-моему, не такая уж и плохая перспектива.

Его глаза вовсю сверкают озорством и, кажется, предвкушением. Только вот — чего — я не до конца понимаю. Зато то, что ему весело — очевидно!

Просто прекрасно!

В первую секунду мне хочется пнуть рядом стоящий стул. Вышвырнуть чертовы туфли и расстегнуть первые пуговицы рубашки, ворот которой застегнут наглухо. Но затем я вспоминаю о том кто я есть. Точнее о той идеальной и примерной девушке, которую я столько лет создавала. И мысленно выдыхаю. Только из-за всего этого потока мыслей и моего погружения в него совершенно не замечаю, как эта нечисть оказывается в паре сантиметров от моего лица, разглядывая его черты.

Сердце в груди тут же подрывается. Я сглатываю и спешно отхожу в сторону, разрывая зрительный контакт.

Подобное пристальное внимание лишь усугубит наш эксперимент. Не хватало, чтобы в следующей раз в Виктории Сверчковой он узнал Алису Лисцову!

Вот будет смеху то!..

— Не начинай то, что изначально обречено на провал, — угрюмо говорю я, глядя на пёструю одежду, висящую в углу.

Мысли о том, что я приглянулась этому парню (что просто очевидно) — не дают мне покоя.

— Если попытаться — всегда есть шанс на обратный исход, — намекая на то, что вполне вероятен выигрыш, чудо и тому подобное волшебство, произносит он, четко отстаивая тот факт, что сдаваться он не привык.

Все это настолько просто и логично, что мне даже не требуется расшифровка его слова, которые местами так завуалированы.

— У меня есть парень. Поэтому просто оставь меня в покое, — наконец подняв взгляд на него, уверенно парирую я, словно отбиваю удар фехтовальщика, и привычным жестом поправляю пиджак.

В голове снова творится полнейшая неразбериха, в которой то и дело вертится все, что происходило со мной в последнее время. И это «все» странным образом сходится вокруг этого парня, словно он чертово солнце!

Мотаю головой, отгоняя страх и глупые сомнения. После чего в моей голове зажигается лампочка с самой банальной идеей.

Я спешно достаю телефон из кармана пиджака и, пролистывая контакты, набираю сообщение по нужному номеру:

«Мы застряли в гримерке актового зала. СПАСАЙ!

P.S: и чем скорее, тем лучше. Потому что я не уверена, что мои руки не сомкнуться на шеи этого…парня!

Нажимаю на кнопку «отправить», и сообщение тут же улетает отправителю.

— Что ты делаешь?..

— Вызвала подмогу, — не глядя на него произношу я, пояснив свои действия и убрав телефон в карман. После чего тяжело вздыхаю и перевожу взгляд на стену.

Спустя пару секунд в поле моего зрения появляется Ковалевский. Он садится на диван и ухмыляется, глядя на меня.

В конце концов я не выдерживаю этой зрительной борьбы и произношу:

— Что?

Он едва заметно щурится.

— Почему?

— Почему — что? — непонимающе говорю я, заламывая пальцы на руках, чувствуя подступающую панику.

Быть с ним в образе себя куда проще, нежели в образе сдержанной, милой и хорошей девушки, коей являюсь сейчас.

Черт.

— Почему ты так меня ненавидишь? Или эта нелюбовь распространяется на всех новеньких?

— С чего ты взял, что я тебя ненавижу? — Невольно делаю шаг вперёд, пытаясь, как можно чётче уловить эмоции на его лице.