— Откуда такая уверенность в победе демонов? Как-то мир живет, а вашей братии почти не видно.

— Это все потому, что лишь недавно граница стала открыта, а мы обрели осознание. Так что поможешь мне урвать кусок побольше. Я сделаю тебя своим приближенным, и…

— Кто тебе сказал, что я не возьму кусок пожирнее, и тогда сам буду решать, кого сделать приближенным, а кого нет.

Вновь раздался смех.

— Что смешного?

— Много чего. Первое, это твоя самоуверенность, второе, Деслав, я порождение Темного огня, одной из его ипостасей является власть, и я чувствую стремление к ней во всем, что существует, а вот в тебе её настолько ничтожные крохи, что никогда не поверю, будто ты хочешь этим заморачиваться.

— Что ж, тут ты права, но кое-что ты не понимаешь, от слова совсем.

— И что?

— Я не просто не стремлюсь к власти, я её не понимаю, и, естественно, мне не нужен кто-либо, к кому я буду приближённым. Я и сам себе отличный хозяин.

Грядут времена, когда эта роскошь может стать тебе недоступна. И ты сможешь находиться либо в опале у владыки, либо в приближённых.

— У тебя, если ты будешь сильнее меня, я в любом случае, буду в опале.

— Почему? Ты можешь хорошо мне послужить, и я это запомню.

— Мой жизненный опыт подсказывает мне, что скорее ты запомнишь тот факт, что я морально тебя ставил в неудобное положение и видел в минуты слабости. Какой властитель потерпит такого свидетеля рядом с собой?

— Лишь ничтожный.

— Вот видишь, по этой причине я как-нибудь обойдусь без властелинов над собой.

— Деслав, мы по-прежнему можем быть полезны друг другу.

— Это конечно. Ты ценный источник информации.

— Принеси мне в жертву могучих, значимых смертных, великих воинов, сильных магов, ловких воров и я тебя награжу еще щедрее.

— Вряд ли ты меня сможешь наградить хоть чем-то значимым.

— Ты уверен?

— Конечно, по-моему, пока ничего из озвученного тобой меня не заинтересовало.

— А если я скажу, что избавлю тебя от вечного чувства голода?

Глава 4. Привет столица.

Утренний ветер трепал мой балахон. Сейчас мне играло на руку то, что я не могу ощущать мир, как живой, ибо остальные мои спутники и нпс, и реальные игроки ежились от холода, дули на замерзшие пальцы, старались получше закутаться в свои одежды. А, надо отметить, что не у всех присутствующих была такая возможность.

— Для чего в игровом мире придумывать такие дискомфортные вещи, как реальный мороз, — стуча зубами произнесла Бела.

— Для того, чтобы не было пресно и ощущалась полнота опыта, — пояснил Нагибунька.

— И кому нужен такой опыт?

— Дак нечего в стрингах разъезжать на дикой местности, хоть бы сменку какую купила.

— Тебя, молокосос, никто не спрашивал, — вспылила целительница.

— Да пошла ты, — обиделся подросток.

— У меня была, но куда-то делась. Может спер кто, — запоздало оправдалась Бела.

Нагибатор подъехал к девушке и протянул ей красивый синий плащ, по краям обтянутый меховушкой.

— Это тебе.

— Ты все это время смотрел, как я мерзну, и не подумал сделать это раньше? Ну ты! У меня слов нет!!! — девушка выхватила из рук подарок, и он тут же оказался на ней.

— Извини, — потупился Игорь.

Бела сделала вид, что не услышала и ускорила бег своего маунта.

— Бабы, — констатировал Горбин.

— Она не баба, она, — начал было некромант, но его оборвали.

– Да ладно про неё, ты лучше с собой разберись, — выразил свое мнение паладин.

— В смысле? — не понял некромант.

— Неважно, — отмахнулся Лоркар.

— Раз говоришь, так договаривай, в чем я должен разобраться?

— Господин паладин говорит, что тебе нужно вспомнить, что ты не тряпка, а мужик, — вставил свой комментарий Горбин.

— А я и так знаю, что я мужик, и никогда об этом не забывал, просто девушка не в духе, замерзла, рано встала. А так вы её просто не знаете, она очень хорошая.

— Ага-ага, да можно подумать, ты её знаешь, некромант, — засмеялся арбалетчик.

Мы с Милтоном наблюдали за этой перепалкой молча. Жаль, конечно, парня, крутит им девка. Но тут ничем не поможешь, разве что, давая непрошенные советы, заделаешься в личные враги и будешь виноват по итогу во всех бедах. Плавали, знаем.

Деревня, по мере нашего удаления, становилась всё меньше и меньше, пока совсем не скрылась за горизонтом. Дорога была прямая, но узкая, в одну колею поросшая травой.