Я остановилась напротив одной из них. Меня не покидал вопрос: «Чем думал художник, создавая сей шедевр?»

Понять этого я не могла, как и не могла понять сакрального смысла картины под названием «Да будет свет!» В центре облачённой в громоздкую деревянную раму картины был изображён громадный деревянный корабль, в котором теснятся звери (каждой твари по паре) и бородатый мужик в балахоне — Ной. Ноев ковчег покоился на верхушке Эйфелевой башни, которая отстроена не в Париже, а в джунглях, конструкция наполовину обвита лианами. Апофеозом картины являелась летящая в ковчег сверкающая молния (это я заключила из названия), которую запустил не кто иной, как Зевс собственной персоной. Причём этот древнегреческий житель Олимпа изображён не суровым брутальным дядькой со сдвинутыми бровями, а издевательски хохочущим, но тем не менее, брутальным (да, есть в нём жестокость). Я поняла, что молния здесь символизирует свет.

Остальные картины были того же характера что и первая. От них кружилась голова, и подкашивались ноги, их бессмысленность рисковала свести меня с ума. И судя по картинной мини-галерее, это был не замок, а дурдом.

На самом деле всё не настолько прискорбно, всего лишь небольшая гипербола с моей стороны, но тем не менее, эти произведения искусства меня пугали, так что я стояла перед очередным шедевром и раскачивалась из одной стороны в другую, как в трансе. За этим меня и настиг приятный баритон, как в рекламе шикарных автомобилей.

— Интересуетесь современным искусством?

Этот голос не принадлежал ни Толику, ни Шеру, я подскочила, как ошпаренная курица, и вспомнив, что выгляжу я вообще как общипанная курица, плюхнулась на стул.

После этого я рискнула посмотреть на говорившего. И немного обомлела.

В дверях стоял Железный Арни. Нет, не собственной персоной, а его местный двойник в лице мэра города Валентина Светова. Двойником его можно было назвать с натяжкой, но общей схожести никто не отрицал. У мэра даже кличка была похожая — Железный Валли. В плане своего «царствования» наш Валли был куда лучше Терминатора, которого население Калифорнии поругивало, да и уходить со своего поста он пока не собирался, в отличие от заокеанского коллеги. Также наш горячо любимый глава города не был засвечен в кинематографе, что отличало его от Арнольда.

Раньше я видела нашего главу только в газетах и по телевизору, а ещё напротив моего дома, прикрывая окна соседней девятиэтажки, красовался агитационный плакат с призывом о сдаче крови, с которого мэр счастливо улыбался с воткнутой в руку иглой. Даже я прониклась и жутко боясь вида крови, пошла в больницу и поделилась своей редкой кровушкой (для этого мне на глаза нацепили повязку). Что уж там я, даже Соня сходила. Хотя мнится мне, она это сделала не от желания помочь, а только из-за денег, ведь когда она вернулась после сдачи крови домой, то очень гневно трясла зажатыми в кулаке тремя сотнями и полтинником, и в тот же вечер случайно вывела из строя всю сантехнику в доме.

Донорство — это не единственная его положительная черта, за которую его любит народ. И дело не во врождённой харизме или хорошо поставленной речи. А в том, что он всё делает для людей: реставрирует памятники архитектуры; совершает частые визиты в дома престарелых, детские приюты, приюты для бездомных животных; борется за права жителей; принимает активное участие в спортивном, культурном и духовном развитии города и так далее, и тому подобное. Возвращаясь к теме о людях со сверхспособностями, наш Железный Валли их не имел, но если бы кто-то додумался написать письмо о присвоении ему статуса «Супермен», я бы с удовольствием его подписала.

И несмотря на явные плюсы, пересыщенные мускулами дяденьки, всё ещё продолжал меня пугать. И Валентин Светов не был исключением. Нет, ну, это надо же нарастить такую гору мышц. Даже Шер на его фоне тот ещё хлюпик. К слову, о Шере, кажется, мы должны были присутствовать здесь вместе. Но Валли вряд ли меня узнает.

— Современное искусство, — повторил мэр. — Я спрашивал вас о нём, — он показал рукой на висевшие на стенах картины.

— А, — скосила я под дурочку не зная, чего от него дальше ожидать. — Вы о нём.

— Да, именно, — Валли шикарно улыбнулся (и совсем не как терминатор)

— Что ж, я… под впечатлением, — не стала я врать. И так уже с целый бассейн наврала, теперь осталось научиться плавать, чтобы выплыть из своего вранья. Иначе есть риск пойти топориком ко дну.

— Вы выглядите просто восхитительно, — польстил мне глава ложным комплиментом.

— Врёте, — не стала я рассыпаться в благодарностях, медленно раскачиваясь на стуле.

— Ну, скажем так, я… под впечатлением от вашего непревзойдённого имиджа! — вывернулся он. — Я очень впечатлительный.

— Да, я, кажется, тоже, — я показательно обвела тяжёлым взглядом стены, а мэр улыбнулся моему тонкому, по словам Леси «дебильному», юмору.

Государственный деятель прошёл в зал и сел напротив, не сводя с меня глаз.

— Как бы то ни было, рад вас видеть, Елена Родионовна, — оу, он меня помнит! — и где ваш муж?

Последнюю часть фразы я дослушивала лёжа на полу, так как услышав первую, перевозбудилась, опрокинулась на стуле и грохнулась на пол. Через мгновение около меня суетился Железный Валли, который перепрыгнул через стол, но я пропустила этот фееричный момент, лишь удивляясь, что оказался он рядом со мной очень быстро.