— Да. То есть, нет. Я сама. В общем, я немного побаиваюсь. Собак. Они… Они такие устрашающие, — бросилась я в путанные объяснения.

— Собаки? — не веря моим словам переспросил он.

— Ну да. У них клыки. И ещё они рычат, — я решила перечислить самые шокирующие качества животных.

— На самом деле они добрые. А весь этот арсенал — для самозащиты.

— Считаешь их беззащитными пушистыми цыплятами в душе?

— Да. Поверь, они никогда не бросаются на людей ради забавы.

— То есть это я сама его на себя натравила? — я типа психопатка и дразнила агрессивную псину, заранее зная о её способностях лишить меня жизни в считанные секунды?!

— Нет, конечно. Он не хотел наброситься. Мне кажется, он просто почувствовал твой страх и хотел лишь показать, что тебе нечего бояться. Он не стал бы кусать.

— Знаешь, как-то с трудом верится.

— Зря. Конечно, я не могу тебя убедить в его добрых помыслах. Но я уверен в своих словах.

— И мне бы твоей уверенности, — вяло вздохнула я. — Ты о нём так говоришь, будто он твой.

Артём поумерил свой пыл в оправдании собаки и вновь замолчал.

— Не мой, — ответил он после небольшого молчания. — Вениамин Аристархович мой, хм, сосед. Я знаю Пушистика, можно сказать, «с пелёнок».

— Ясно.

А что я хотела услышать? Да, это мой пёсик, а ты его оскорбляешь, обвиняешь во всех грехах. Что ему это неприятно и отвратительно с моей стороны. Что ж, ему всё ещё неприятно. Но собачка не его. Мне показалось, или ему от этой мысли грустно? А вот мне всего лишь стало обидно, что в этой истории виновница всех бед я. И это даже не чьё-то личное мнение. Общественное. Я сама это знаю. И стыжусь, что позволила своим глупым страхам взять верх над разумом. Сейчас, когда пара чёрных глаз не сверлит меня, признаться в этом стало значительно легче.

— Эй, ты обиделась что ли? — выдернул меня Артём из активного самобичевания.

— Нет. Это я виновата.

— Тут никто не виноват. Это нормально бояться чего-то. Пусть собак. Да хоть тараканов, — я поёжилась, а он метко вспомнил ещё один мой давний страх. — Я знаю, как устрашающе выглядит Пушистик. Все эти прибамбасы типа мощных лап, острых клыков, они ведь являются вроде как антуражем для его чуткой натуры, — это сейчас парень говорит? — Не удивляйся моим высокопарным словам. Знаю, звучит, особенно из моих уст, слишком фальшиво. Или же неуместно. Но я от своих слов не отступаюсь. Собака — друг человека. Если бы ты позволила им войти в твоё сердце…

Не знаю, что он там увидел на моем лице, и на сколько оттенков оно побелело, но он резко оборвал оду собакам. А я всего лишь очень ярко представила себе, как собака пробирается к моему сердцу. Естественно, физически.

— Возможно… — вымолвила я. — Но когда-нибудь потом.

— Теперь мой черед извиняться. Не в моих правилах навязывать людям свои собственные мысли. Я делился.

— Я поняла…

— Но возможно, — уцепился он за моё колебание, которым, однако, я пыталась отгородиться. — Ты бы захотела…

Его речь оборвала незнакомая мелодия. Громкая и ритмичная, привлекающая к себе внимание. Артём вытащил из кармана широких джинс телефон, посмотрел на экран, скривил лицо, мол, звонка от этого абонента ему меньше всего ожидал, бровь его снова взметнулась вверх, изогнувшись в задумчивости отвечать или нет, затем на меня, изобразив «прости, но родина-мать зовёт», и, извинившись вслух, снял трубку.

— Да, брат. Привет-привет, — радушно поприветствовал он абонента. — Узнал, конечно. В городе? Давно приехал? Я тоже. В парке. Да. Тоже прислал? Почему не удивлён? Ещё как. Но это, в принципе, ожидаемо. Ты не хочешь включать его или кто-то из ребят? Я бы на твоём месте не кипешился. Пусть. Или тебя устраивают бэйбики? Вот-вот. Соглашайся. Всё, давай. А сколько времени сейчас? Да ладно? Сейчас буду. Конец связи.

Ой, а я и не заметила, как мы добрели до пруда. Ну вот, а я хлеб в погоне посеяла. Бедные уточки, простите, но сегодня завтрак придётся добывать самим или же подождите других своих сердобольных фанов.

Артём договорил, а значит, сейчас начнутся новые нападки на меня, предложения как бы побороть мой страх. Почему парню нельзя быть просто милым и хорошим, без всяких бзиков. Не спорю, это здорово, если бы я перестала бояться клыкастых, но чувствую, что в предложении в продолжении «возможно, ты бы захотела…» будет нечто из ряда «потихонечку к ним приспособиться».

— Так, о чём мы говорили? — вернулся к разговору Артём.

Супер, кажется, мне подфартило, и он забыл то, что собирался мне присоветовать. Психотерапевт в его лице мне не нужен. Надо срочно сменить тему или просто сделать вид, что я и сама не помню.

— О чём? А, не важно… Значит, ты каждое утро бегаешь? — я попыталась состряпать благостное выражение лица.

— Да. Бегаю. Это полезно. Слушай, Лена… Лена же? — я кивнула, он даже имя моё толком не запомнил.

А я уже немножко размечталась, что интересна ему, что он хочет меня спасти от моих страхов… Как прохожему, ему вряд ли захотелось бы этого. А он таковым и является. Так что могла бы и не раскатывать губу.