Нахмурился я.

— Я имею в виду, не знаю, что будет через месяц. Может закрутиться и по-серьёзному. Я не против. Если ещё и к телу допустит. — Не торопи ее с этим. В отношениях это третья составляющая. Найдите общий язык, вырастите более глубокой симпатией друг к другу. Тогда и получится по-серьёзному, как ты говоришь, со всеми причитающимися бонусами. — Мне иногда кажется, что ты все же дед-священник или монах.

Он усмехнулся, но, как обычно, по доброму.

— А мне иногда кажется, что ты подросток-переросток. Я же молчу.

На следующий вечер за ужином застал парочку вместе. Смотрелись как голубки, мило воркующие. Иван прям с другой стороны мне открывался. Я подошёл.

— Привет, все хорошо? Переехала? — Да, уже вещи разложили. И кровать дополнительную затащили.

Радостно закивала она. Иван продолжил, опять бубня. А ещё меня старым дедом зовёт.

— На кой черт только не понятно, в комнате теперь совсем не развернуться. Обещал ведь не приставать. Не верит! — Хорошо себя ведёт этот оболтус? — Даже очень.

Смутившись проговорила она. Парень разулыбался, но отметил.

— Я вообще-то здесь. Хватит говорить обо мне в третьем лице! Я вообще молодец. Скоро послушником стану.

Все смеялись. Я впервые с отъезда Иренки ощутил сильные позитивные эмоции.

Но, как только вспомнил о ней, загрустил. Как ты там, девочка? Встретимся ли мы вновь? Вернёшься ли в Индию? А в мою жизнь?

А ночью мне она приснилась. Она прижималась ко мне, в поисках зашиты и спасения и тихонько всхлипывала. Я прижимал ее сильно, целовал ее соленые щеки.

Пока не понял, что это не сон вовсе…

Иренка.

Свадьба. Если этот маскарад можно так назвать… Бесчисленно много гостей. Кто это и зачем они здесь? Видимо, важные шишки. Томаш весь при параде. Довольный? Что с ним не так? То против свадьбы, то за. Даже любовница его здесь. Ну не фарс ли?

Возможно, как раз из-за ее присутствия, он не стал во время церемонии меня целовать. Лишь сухо коснулся уголка губ.

Я вообще не представляю, как с ним целоваться. Не говоря уж о большем. Он же как брат. Не самый любимый, но брат.

У нас было много хороших моментов в детстве. Но сегодняшняя ночь, если она состоится, сотрёт в памяти их все.

Он много пил и смеялся. Я сидела ни жива ни мертва. Хотелось вернуться домой и проверить ноутбук на предмет ответного письма от Сангье. У меня сегодня изъяли даже телефон, чтобы он не отвлекал меня от «праздника».

Мы ушли первыми. Меня потряхивало от нервов и страха. Томаш вёл меня в домик для новобрачных, который находился тут же в загородной резиденции, где проходила свадьба. Отец обещал выкупить для нас этот дом, если нам сегодня здесь понравится.

Внешне, конечно, все выглядело превосходно. Дорого. Экстерьер дома очень оригинальный и изысканный. В первую очередь, в глаза бросается крыша — сложная кровля с изгибами, изломами и многоуровневыми переходами.

Архитектурные изыски в виде разнокалиберных балкончиков, эркера на углу дома и террасы. Натуральный камень и дерево. Внутри — стильное и современное дизайнерское оформление, свободная планировка.

Все это я бы с легкостью променяла на хижину в горах Гоа.

Я успела рассмотреть только зал, потом Томаш потащил меня наверх. Я шла как кукла, ведомая им.

Спальня. Огромных размеров кровать. Стало жутко. Не надо было отказываться от алкоголя за столом. Возможно, сейчас было бы проще.

В свои 19 я ещё не имела сексуального опыта. И Томаш последний из мужчин, с кем хотела бы его получить.

Но ему было класть на мои желания или их отсутствие. Он не особо церемонился в нашу первую ночь.

Просить не делать этого было как-то глупо. Ведь мы так или иначе муж и жена. Мне придётся привыкнуть к этому. Я пыталась расслабиться, подстроиться. Но все было тщетно. Хорошо, что все быстро закончилось и он уснул.

А утро началось со скандала.

— Кто такой Сергей Северный?

Я едва сумела разлепить глаза. Вчера уснуть полночи после неудачного первого опыта не могла.

— Ты что кричишь?

— Я вопрос задал! Кто это? Вспоминает тебя каждый день и скучает? Холера*

–

*Cholera — на Польском буквально «холера»; повсеместно используется в переносном смысле как экспрессивное ругательство.

–

Он тряс моим телефоном у меня перед носом. Серёжа написал? Что написал? Вспоминает и скучает?! Я хотела сама убедиться, прочитать столь долгожданные строки. Но телефон Томаш мне отдавать не собирался. А потом вообще швырнул его в стену. Лицо перекошенное от злости нависало надо мной. Он продолжал ругаться.