Так или иначе, увиденное на Шёльдгатан вовсе не подействовало на его психику и не вызвало у него каких-либо заметных эмоций.

Работа на месте пожара требовала внимания и систематичности. Сначала необходимо было выяснить, сколько погибло людей. Обнаружили три трупа, в которых опознали Кристину Модиг, Кеннета Рота и Йёрана Мальма. Все три трупа серьезно обгорели. Мальм частично даже обуглился. Его труп нашли последним, когда раскопали самый нижний слой. Кристина Модиг лежала в западном крыле дома, которое пострадало относительно меньше других. Обоих мужчин отыскали в полностью разрушенном восточном крыле, где начался пожар. Кристине Модиг было четырнадцать лет, она еще ходила в школу, Кеннету Роту – двадцать семь, а Йёрану Мальму – сорок два. Двое последних числились в уголовной картотеке полиции и не имели постоянного места работы. Большая часть этих сведений была известна и раньше.

Задача второй стадии расследования состояла в том, чтобы найти ответ на два вопроса: каковы причины смерти людей и отчего возник пожар?

Ответа на первый вопрос ожидали от патологоанатома из Института судебной экспертизы. Вопрос о причине пожара считался головной болью Меландера, хотя у него никогда не болела голова.

В его распоряжение поступили несколько экспертов из пожарного ведомства и Института судебной экспертизы, которые вначале не доставили ему особой радости. Их главный вклад в расследование состоял в том, что они хмурились и напускали на лица загадочное выражение.

Меландер сделал несколько сотен фотографий. Когда находили очередной труп – Кристину Модиг на следующий день после пожара, Кеннета Рота в воскресенье и Йёрана Мальма лишь в понедельник, – Фредрик фотографировал тело под всеми возможными углами и отправлял останки на вскрытие.

Трупы выглядели не слишком привлекательно, но поскольку пожар длился недолго, а человеческий организм состоит на 90 процентов из воды, то сгорели мертвецы не полностью и медицинским экспертам досталось работы.

В первых протоколах никаких неожиданностей не оказалось.

Кристина Модиг умерла от отравления окисью углерода. Одетая в ночную рубашку девочка лежала в постели. Все указывало на то, что Кристина умерла во время сна. В ее дыхательных органах и бронхах обнаружили частички сажи.

Обстоятельства смерти Кеннета Рота полностью совпадали с обстоятельствами смерти Модиг; правда, во время гибели парень был совершенно голым и находился в полном сознании. Из-за попыток спастись Рот сильно обгорел. Он тоже надышался ядовитого дыма, а в его горле, бронхах и легких присутствовала сажа.

Однако с Йёраном Мальмом дело обстояло по-другому. Мальм действительно умер, лежа в своей постели, но, как удалось установить, полностью одетый. Многое указывало на наличие на нем не только нижнего белья, брюк и пиджака, но и носков, ботинок и пальто. Труп сильно обуглился и лежал в так называемой позе фехтовальщика, вызванной сокращением мышц после смерти от жара. Факты свидетельствовали: пожар начался именно в квартире Мальма, видимо, он находился в бессознательном состоянии и не пытался спастись.

Насчет причины пожара у Меландера уже имелась собственная версия, хотя он и не стал в разговоре с Мартином Беком и Кольбергом днем в пятницу излагать ее. Пожар начался с какого-то взрыва и затем очень быстро распространился по всему дому. В глубине души Меландер полагал: взрыв стал результатом жара, нагнетаемого горящей золой или тлеющими углями несколько часов подряд, и, когда температура превысила определенный предел, оконные стекла лопнули. Вероятно, к этому моменту Йёран Мальм уже умер, большая часть утвари и мебели у него в квартире, а также пол, потолок и стены расплавились или обуглились. Точнее говоря, Ларссон принял за взрыв мгновенное воспламенение дома, случившееся из-за резкого проникновения внутрь помещения свежего воздуха через первое лопнувшее окно. Естественно, потом наверняка были и настоящие взрывы: газовых труб, канистр с бензином или спиртом. Вызвать подобный пожар могла любая мелочь: брошенная сигарета, искра из кухонной плиты, забытый утюг, тостер, неисправность электропроводки – сотни причин, и большинство из них казались весьма вероятными. Однако во всех этих рассуждениях имелась одна нестыковка, и именно благодаря ей Меландер пока оставил свою версию при себе. Если огонь тлел так долго, что вся квартира Мальма и он сам обуглились, жар должны были почувствовать в квартире наверху, где в это время находились четыре человека. Правда, никакого противоречия Меландер здесь не видел: соседи могли спать или находиться под влиянием алкоголя либо наркотиков. А допрашивать их не входило в его обязанности.

Во вторник в половине второго Меландер после скромного обеда у киоска с сосисками на Рингвеген вернулся на место пожара. Здесь его терпеливо ждал мотоциклист, доставивший ему коричневый конверт. В конверте находилась короткая записка от Кольберга.

Предварительный телефонный отчет о вскрытии Мальма. Смерть наступила в результате отравления окисью углерода до начала пожара. Следов сажи в легких и дыхательных путях не обнаружено.

Меландер прочел записку трижды. Потом он чуть приподнял брови и спокойно принялся набивать трубку. Он знал, что нужно искать и где именно.

Вскоре он нашел то, что искал.

Принимая все возможные меры предосторожности, работники извлекли из-под обломков все, что еще пять дней назад находилось в кухне Йёрана Мальма. Среди прочего обнаружили маленькую старую газовую плиту на четырех ножках, с двумя горелками. Она стояла на покрытой линолеумом деревянной решетке, но когда последняя сгорела, плита упала. Деревянный пол и перекрытия тоже разрушились, и то, что осталось от наполовину расплавившейся плиты, лежало в яме, на глубине около 80 сантиметров ниже первоначального уровня пола. Газовая плита почти полностью развалилась, однако латунные краны на обеих горелках пострадали меньше всего. Оба крана были открыты; в закрытом состоянии они фиксировались штырьками, входящими в пазы фланцев, и не могли открыться случайно – например, от толчка или оттого, что кто-то зацепился за них одеждой. Плита присоединялась к газовой магистрали с помощью резинового патрубка. От него практически ничего не осталось, но все же можно было установить, что он красного цвета, около одного сантиметра в диаметре. Он присоединялся к мундштуку, который, в свою очередь, крепился непосредственно к трубе. Чтобы резиновый патрубок не соскочил с мундштука, он обычно фиксировался хомутиком из оцинкованного железа, затянутым болтом и гайкой. Кроме того, на мундштуке имелся главный вентиль. Оказалось, что вентиль открыт, а хомутик отсутствует на своем месте. Отсутствие хомутика не объяснялось естественными причинами: даже в том случае, если бы резиновый патрубок полностью сгорел, хомутик или, по крайней мере, его остаток должен был находиться на месте, так как для того, чтобы его снять, требовалось ослабить болт.