– Да. Другого объяснения нет. Все понятно.

– За исключением одного: откуда взялась искра?

– Ну, вообще-то, ты прав. Однако ответить на твой вопрос невозможно.

Гунвальд Ларссон вырвал из носа светлый волос и задумчиво на него уставился. Потом подошел к кровати и сел на нее. Сложил бумаги, которые принес ему Рённ, и швырнул их на тумбочку так, словно он тоже закрывает это дело.

– Тебя выпишут послезавтра?

– Наверное.

– А потом ты, очевидно, будешь неделю на больничном?

– Очевидно, – с отсутствующим видом сказал Гунвальд Ларссон.

Рённ посмотрел на свои часы.

– Ну, мне пора. У моего сына завтра день рождения, и мне надо купить ему подарок.

– А что ты собираешься ему подарить? – не проявляя особого интереса, спросил Гунвальд Ларссон.

– Пожарную машину, – ответил Рённ.

Гунвальд Ларссон уставился на него так, будто тот сказал ужасную непристойность.

– Он хочет именно пожарную машину, – объяснил Рённ. – Она примерно такого размера и стоит тридцать две кроны. – Он развел руки, чтобы показать, какого размера игрушка.

– Понятно, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Ну… в таком случае пока.

Гунвальд Ларссон кивнул. Он ничего не говорил до тех пор, пока Рённ не взялся за дверную ручку.

– Эйнар?

– Да?

– Эти цветы… Ты их сам нарвал? На какой-то могиле?

Рённ с обидой посмотрел на него и вышел.

Гунвальд лег на спину, сплел пальцы своих могучих рук за головой и устремил взгляд в потолок.

Следующий день был четверг, четырнадцатое марта; никаких признаков весны пока не наблюдалось, хотя, если верить календарю, она уже наступила. Однако ветер стал более холодным и пронизывающим, чем обычно; твердые крупинки снега стучали в окна Южного управления. Кольберг сидел и пил кофе с булочками, разбрасывая крошки по письменному столу Мартина Бека. Сам Мартин Бек пил чай, тщетно надеясь, что его желудку станет лучше. Была половина четвертого, и большую часть дня Кольберг посвятил нападкам на Скакке. Когда объект его насмешек время от времени удалялся за пределы слышимости, старший криминальный ассистент смеялся до колик в животе.

Раздался тихий стук в дверь, и вошел Скакке. Он бросил робкий взгляд в сторону Кольберга и осторожно положил лист бумаги на стол Мартина Бека.

– Что это? – поинтересовался Кольберг. – Еще один случай мнимой смерти?

– Копия протокола из Института судебной экспертизы, – едва слышно прошептал Скакке и направился к двери.

– Скажи нам, Бенни, – спросил Кольберг с невинным выражением лица, – как это тебе пришла в голову мысль стать полицейским?

Скакке нерешительно остановился и принялся переминаться с ноги на ногу.

– Отлично, – сказал Мартин Бек, взяв документ в руки. – Спасибо. Можешь идти.

Когда дверь закрылась, он взглянул на Кольберга:

– Пожалуй, на сегодня уже достаточно, а?

– Ладно, – весело ответил Кольберг. – Я могу продолжить завтра. Что это?

Мартин Бек пробежал глазами протокол.

– От Йельма, – сказал он. – Он обследовал ряд предметов с места пожара на Шёльдгатан. Как он говорит, для того чтобы установить возможную причину пожара. Результаты отрицательные. – Он вздохнул и положил протокол на стол. – Эта девушка, Мадлен Ольсен, умерла вчера.

– Да, я читал в газетах, – безо всякого интереса произнес Кольберг. – Кстати, а ты не знаешь, почему это ничтожество решило стать полицейским?

Мартин Бек ничего не ответил.

– А я знаю, – сказал Кольберг. – Я читал в его деле. Он написал, что хочет воспользоваться профессией как трамплином в своей карьере. Его цель стать начальником управления полиции.

Кольберг зашелся в очередном приступе смеха и едва не подавился булочкой.

– Не нравится мне это дело с пожаром, – заметил Мартин Бек.

Прозвучало так, словно он разговаривает сам с собой.

– Что ты там бормочешь? – отдышавшись, спросил Кольберг. – А мне оно нравится? Люди сгорели заживо, а этот слабоумный великан получил медаль! Кому такое понравится?!

Кольберг помолчал, внимательно посмотрел на Мартина Бека и заговорил серьезным тоном:

– Все ведь совершенно ясно, разве нет? Мальм открыл газ и покончил с собой. О том, что произойдет потом, он не думал, а когда дом взорвался, уже был мертв. Погибли трое ни в чем не повинных людей, а полиция лишилась свидетеля и шансов на поимку Олафссона или как там его зовут. Тебе или мне здесь делать нечего. Разве я не прав?

Мартин Бек тщательно высморкался.

– Все сходится, – решительно подвел итог Кольберг. – Только не говори, что сходится слишком хорошо. Или что твоя знаменитая интуиция…

Он осекся и критически оглядел Мартина Бека.

– Черт возьми, по-моему, у тебя какая-то депрессия.

Мартин Бек пожал плечами. Кольберг покачал головой.

Они были знакомы давно и отлично понимали друг друга. Кольберг прекрасно знал, что мучит Мартина Бека, однако не мог первым, без его разрешения, заговорить на эту тему и поэтому весело сказал: