Хоппер вышел, возмущенно фыркая. Робот тихо затворил дверь, вернулся и, не дожидаясь приказа, сбегал за пивом. Гэллегер отмахнулся.

– Воспользуюсь органом, – простонал он и смешал ядреное пойло. – Нарцисс, выруби проклятую машину. Сил моих больше нет…

– Что ж, одна загадка уже решена, – ободряюще заговорил робот. – Устройство ты сделал не для Хоппера.

– Верно, верно. Я его сделал для… Или для Д. У., или для Толстяка. И как же мне узнать, кто они такие?

– Тебе надо отдохнуть, – сказал робот. – Почему бы не расслабиться и не насладиться моим мелодичным голосом? Я что-нибудь почитаю вслух.

– Он не мелодичный, – машинально ответил Гэллегер. – Скрипучий, как ржавая дверная петля.

– Только для твоих ушей. Мои органы чувств воспринимают его иначе. Между прочим, твоя речь для меня – кваканье жабы-астматички. Ты видишь меня совсем не так, как я сам себя вижу; то же относится и к слуховому восприятию. Но это, кстати, и к лучшему. Иначе бы ты лишился чувств от восхищения.

– Нарцисс, – терпеливо проговорил Гэллегер, – я пытаюсь думать. Не окажешь ли услугу, не захлопнешь ли металлическую пасть?

– Меня зовут не Нарцисс, – сказал робот. – Я Джо.

– Я тебя переименовал. Давай-ка попробуем связаться с «Устройствами анлимитед». Какой там номер?

– Красный пятьдесят один сорок эм.

– Точно.

Гэллегер засел за видеофон. Секретарша была весьма любезна, но смогла сообщить крайне мало полезного.

«Устройства анлимитед» – что-то вроде головной компании холдинга. Раскинула щупальца по всему миру. Когда появляется заказ, УА через своих агентов находит исполнителя и обтяпывает дельце. Фокус в том, что УА выделяет на это деньги из собственного фонда и зарабатывает на процентах. Подробности оказались настолько сложными, что Гэллегер предпочел не вникать.

– И что, никаких бумаг с моей фамилией? Жаль… Может, подскажете, кто такой Д. У.?

– Д. У.? Сожалею, сэр, но по одним инициалам…

– Я знаю только инициалы. И это очень важный вопрос, – настаивал Гэллегер.

Наконец он добился своего. В УА только один сотрудник имел инициалы Д. У. – Джексон Уорделл. В настоящий момент он находился на Каллисто.

– И давно он там?

– С рождения, – последовал обескураживающий ответ. – Ни разу в жизни не бывал на Земле. Уверена, мистер Уорделл – не тот, кто вам нужен.

Гэллегер тоже так решил. Не было смысла спрашивать о Толстяке, поэтому он отключился и печально вздохнул. Что теперь?

Затрезвонил видеофон. На экране появилась лысая, пухлощекая голова с тревожно нахмуренным лбом. При виде изобретателя незнакомец облегченно хохотнул.

– Вот вы где, мистер Гэллегер! А я уже битый час дозваниваюсь. Что-то со связью. Вообще-то, я был уверен, что вы сами мне позвоните.

Гэллегер обмер. Это же Толстяк!

Слава богу, удача наконец повернулась к изобретателю лицом. Толстяк, восемьсот кредитов. За заказ. За какой заказ? На конструирование машины? Может, Гэллегер-Штрих сумел решить проблему Толстяка? Или этого Д. У.? Господи, пусть окажется, что Толстяк заказывал штуковину, которая будет есть землю и петь «Сент-Джеймсскую больницу»!

Изображение потускнело и замерцало, аппарат тихо затрещал. Толстяк перешел на скороговорку:

– Да, связь барахлит. Мистер Гэллегер, у вас получилось? Вы нашли метод?

– Конечно, – ответил Гэллегер.

Может, удастся вытянуть из этого человека хотя бы намек на то, что он заказывал…

– Ах как здорово! А то мне из УА уже который день названивают. Я отбиваюсь, но вечно ждать они не будут. Кафф идет напролом, а мне никак не обойти устаревший кодекс…

Экран погас.

Гэллегер чуть не откусил себе язык в бессильной ярости. Он встал из-за стола и принялся мерить шагами лабораторию. Нервы вибрировали от волнения.

Через секунду видеофон снова зазвонит. Толстяк выйдет на связь. Иначе и быть не может. И на этот раз первый вопрос Гэллегера будет таким: «Вы кто?»

Шло время.

Гэллегер застонал и сел за аппарат. Попросил оператора выяснить, откуда пришел вызов.

– Сожалею, сэр. Звонили из уличного видеофона. Такие вызовы не отслеживаются.

Через десять минут Гэллегер прекратил ругаться, сорвал свою шляпу с головы чугунного пса, когда-то украшавшего собой газон, и круто повернулся к двери.

– Отлучусь, – коротко известил он Нарцисса. – Пригляди за машиной.

– Ладно, но только одним глазком, – ответил робот. – Второй будет занят наблюдениями за моими очаровательными внутренностями. А почему бы тебе не выяснить личность Каффа?

– Кого?

– Каффа. Толстяк упомянул это имя. Сказал, что Кафф идет напролом…

– Точно! И еще он сказал, что не может обойти устаревший кодекс.

– Это законодательный акт.

– Я в курсе, что такое кодекс, – прорычал Гэллегер. – Чай, не слюнявый кретин. Попробую дозвониться до этого Каффа.