Шрифт:
– Что ждешь, мой друг? Вдруг ветер переменится и их войско не наглотается дыма? Или ты не хочешь губить деревья, как христианин? Есть какой‑то запрет? Я могу отдать команду.
– Запрета нет. – Рис вздохнул. Другого решения не было. Но вольно же Окте палить леса в чужой стране. – И команду запалить сено и хворост я отдам сам. Просто я хочу, чтобы некоторое количество саксов втянулось в лес.
– Они успеют сбежать, – пожал плечами Окта, – роща‑то разгорится не сразу.
– Пусть. Я думаю, врагов следует приучить бегать. У их конницы уже появился нужный навык, пора бы заняться и пехотой. Им стоит привыкнуть удирать. Сперва от огня, а там и от нас.
Окта кивнул и повернул коня. Его ждал очередной колодец. А роща – про рощу сложат песню.
На прощание один из рыцарей выскочил к самому завалу и выстрелил по строю Хвикке. Окта сморщился – дальность камбрийских луков враги, хотели они того или нет, изучили за последние дни очень хорошо. Но… тонкая легкая стрелка, неспособная кого‑либо убить, вонзилась в гриву поднятого на шесте над неприятельской колонной вепря.
– Кто этот воин? – поинтересовался граф. – Если мне доведется снимать осаду с крепости, я буду знать, кого просить доставить осажденным послание.
– Сэр Кэррадок, рыцарь Гулидиена, – охотно сообщил Рис. – Он, кажется, действительно лучший лучник Диведа. А то и всей Камбрии. Среди конных, конечно. Кстати, он одно время за сидой ухлестывал. Безрезультатно.
Окта еще раз оглянулся на возмущенные вопли врагов. Они все‑таки пошли на баррикаду! Чтобы бежать от огня. Какое уж тут «безрезультатно»! Сиде простой рыцарь, конечно, не пара, но подарок меткий сэр явно получил. Не тот, на который рассчитывал. Потому и не замечает…
Две тысячи лопат. Семь тысяч рук. Три дня. Немало. Особенно если копать посменно – смена спит, смена сторожит, смена машет лопатами. Отличными по местным меркам деревянными лопатами. У иных лезвие оковано железом – но таких мало, совсем мало. А деревянные быстро ломаются и не берут плотный дерн заливного луга.
И части тех, кому выпало сторожить, приходится браться за топоры и разрубать узлы из трав, по сравнению с которыми узел, разрубленный Александром, – сущая безделица. А внизу – хлюпающая влага.
– Передайте графу Роксетерскому – его насос нужен здесь!
И все равно воды по пояс, грязи по уши. Полторы тысячи шагов неглубокого болота. Полторы мили каналов. Восемь миллионов модиев влажной земли. И время – воде уйти, земле высохнуть, людям отдохнуть. Гулидиен оказался настоящим бриттом. Он предпочел возможность маневра укреплениям. А потому тех, кто рекомендовал вбивать ряды заостренных кольев и вообще делать работу попроще, заткнул одной репликой.– Проще всего – умереть. Кто хочет жить – будет работать!
Быки моста обвязаны хворостом. Барки, возившие припасы, получили новую работу. Эйлет повела их выше по течению. Если гонцы доберутся вовремя – может получиться очень красиво! Но главное – выстоять, значит, армия не должна иметь оглядки назад.
Анна оглянулась на сиду. Вот кому грязюка на лице даже идет. Милашка‑замарашка. Машет лопатой, как все. Правда, не роет землю, помогает выбрасывать из канала уже разрыхленный грунт.
А вот Эйра наверху, с дощечкой и стилом. Чистенькая! Повезло. Не потому, что сестра Немайн, – потому, что вытянула длинную соломинку. Анна хмыкнула, вспомнив, как угадала длинную. А вытянула короткую. После вечера с мужем у нее настроение было ярче солнечного. Такое, что не к добру долго хранить. Не то нечистый приревнует. Вот и уступила везение другой.
– Канал Дэффида перекрыт, – докладывает младшая ученица, – толстым плавником, начали маскировку. На центральном, у короля, еще треть работы по длине, а по глубине хорошо. Третий… Сама видишь.
– Вижу. Эй, парень, что с тобой?
Один из рабочих наклонился, а вместо того, чтоб разогнуться, так и упал ничком в холодную воду. Ту, что сначала была рыжеватой и ужас какой ледяной, а теперь чистая и чуть теплее. Сида мгновенно повернулась, одним рывком вытащила бедолагу из воды за шиворот. Отвесила пару оплеух.
– К Амвросию, – вырвалось у Анны.
– Нет, – отрезала сида, и в глазах сверкнули тысячелетия. – Иначе многие захотят в больничку. Кто послабее духом. Саксы – они послезавтра, а каналы – сейчас. Пусть отдохнет полчаса. За счет сна. И хватит. Как земля?
Болотные лучники постоянно проверяли качество грунта. Опыт был – скот водили по болотам, поди, не реже людей.
– Уже можно. Если осторожно и шагом. Может, ну его, третий канал?
– Нам нужен не шаг, нам нужен галоп… Стой! А колья?
– Колья вбиты. Но если…
– Если – все равно, есть там колья или нет!
Снова лопаты. К вечеру работа окончена. Ночная смена перекроет канал, а перекрытие искусно укроет дерном. Что сида делает, если ее прижали к болоту? Убирает болото. Вот только это заклинание Неметоны, как и все другие, требует соленого пота и мозолей. Недаром сама старается.