Шрифт:
– Сосед, – сказал, – ты мне потолок залил. Нехорошо это…
Семья, что на холме поселилась, перепугалась. Если фэйри возьмутся проказничать… не всегда и переезд спасет. А бывает и хуже: соберешь урожай, а тот волшебным образом в чужой амбар перенесется – всего лишь оттого, что кто–то сидам несколько жмень овсяной муки ссудил…
Тут Немайн приостановилась, огляделась – вокруг уже вся дружина! Уточнила поспешно:
– Нет, сама я овсянку не люблю. Даже с плодами или ягодами… В детстве перекормили!
Овсяное печенье и лепешки, правда, ест охотно. Аж уши к макушке сдвигаются. Зато народ, к которому она, как верят местные жители, принадлежит – терпеть не может перловку. А пшеница в холодной и влажной Камбрии растет плохо.
Вот скот у холмовых, по поверьям, хороший. Так что при следующей встрече с молодцом в зеленом зашел разговор о мене овса на отменнейший холмовой сыр – и дело сладилось.
Шли месяцы, и люди привыкали, что соседи снизу – народ незлой, пользы от них немало, а случись что, достаточно извиниться. До «извиниться и продолжать», правда, не дошло. Не успело.
Зрители разулыбались. История про Славных соседей шла к ожидаемому завершению. Анастасия уже успела наслушаться таких сказок… Хорошие для людей с поверхности концы водились только в героических песнях о битвах. Правда, сиды обычно оказывались хотя бы отчасти правы. Может, поэтому Немайн такие байки не то что терпит – сама рассказывать принялась?
Как–то по весне молодец в зеленом явился в домик на холме, да предложил хозяину выгодное дело: засеять весь холм овсом, а собрав урожай – поменять у сидов на ячмень. Известно, холмовой народ за овес ячменя предлагает вдвое… а цены на ярмарке различаются совсем не в два раза. Выгода!
– Столько земли поднять один не смогу, – пригорюнился хозяин, – разве вы, холмовые, поможете еще вола купить?
Холмовому, надо сказать, от мены тоже получалась изрядная выгода. Ну любят мамы–холмовые детей овсянкой пичкать! Наверное, полезно это… Стали торговаться. Решили: вола купят вскладчину, половина будет числиться за живущим на холме, другая – за живущим в холме. Присмотрели скотинку, купили. Вот вол уже в стойле, а хозяева обсуждают приобретение за кружкой пива… Тут тот, живет на холме, и спроси:
– Добрый сосед, мы купили вола пополам, но так и не решили, которая половина чья. Тебе какая больше нравится? Та, что с рогами, или та, что с хвостом?
– Та, что с рогами, конечно, – ответил холмовой. Попался!
Поутру верхний хозяин почистил хлев, собрал навоз, вынес на поле. Потом постучал вниз, в холм. Сказал выглянувшему молодцу в зеленом:
– Вот, соседушка, со своей половиной я закончил. А теперь корми свою! Сено и репа с тебя…
Кто–то хохочет, кто–то, как Эмилий, ограничился ироничной улыбкой. Потом магистр оффиций расскажет, что знает эту сказку. В Карфагене у нее уже борода отросла, только герои – не сид и камбрийский горец, а пуниец и грек.
Тристан тоже улыбается сдержанно. Ждет, пока все успокоятся. Говорит:– Продолжай.
– Что?
– Историю. Этим ведь не закончилось! Не верю.
Немайн приложила указательный палец к подбородку. Задумалась. Сочиняет! Правда, это понимают только Анастасия и Эмилий. Может, и Тристан – даром голову чуть склонил набок? Для прочих – сида роется в тысячелетних воспоминаниях. И верно, тысячелетних – свитки и кодексы императорской библиотеки бережно хранят древнюю мудрость. Даже языческую. Вдруг пригодится? Вот сестрино личико посветлело. Придумала!
– Закончилось, – говорит, – холмовой, он любил добрую шутку. Ну, пошутил маленько в ответ, и все.
Улыбается. Молчит. Ждет, пока спросят:– Как?
– А просто. Приходит поутру верхний хозяин вола запрягать – глянь, а рога у того сзади, а хвост спереди, по носу хлопает. Пришлось скотину кормить, а потом с нижним хозяином спорить. Как–то договорились…
– Чистюля–сид взялся хлев чистить? – поинтересовался кто–то. Немайн поморщилась.
– Не сид, – сказала. – Если уж я говорю – фэйри, значит, народец был проще простого… А подробности оставьте навозному чиновнику! У нас разговор серьезный. Так вот, мэтр Амвросий, ты и правда пытался отдать мне голову, а себе взять хвост. Учителей с маленькой буквы у всякого человека может быть много. С большой – один. Если это буду я – мне и делить дни и часы этого молодого человека. По усмотрению! Мне просить специалистов – не одного и не двух – передать юноше те или иные умения. Которые выберу я. Тогда, когда скажу я, и столько, сколько отмерю я же. Ясно? Теперь решай. Говорят, одним топором не рубить вдвоем. По дереву. А скальпелем – по телу? Ты врач, вот и ответь. А учением – по душе?
Немайн смолкла. Вперилась в будущего ученика… а куда лекарю деваться, если так решили и его сын, и Немайн разом?
– Кстати, если… мне нужно будет очень подробно пообщаться с твоим духовником. Не подойдет – поменяю! А сейчас…
Зевнула. Всем телом, от кончиков сапог до кончиков ушей.– … мне спать пора! Гейс!
3
Беспокойная компания разбежалась по домам, Сиан нашлось дело по хозяйству. Сида нежится в любимом кресле близ камина: в одной руке кружка с пенной шапкой, в другой – книга. Не для дела, для души, нет нужды поспешно перелистывать страницы, запоминая мгновенно и намертво. Вообще смотреть не надо: пальцы неторопливо скользят по пергаменту, и неровности засохших добрые полвека назад чернил сливаются в чеканные строки Вергилия… Языческая поэзия, одобренная Церковью – в одном из стихотворений предсказано процветание мира и рождение человека, что изменит течение земной жизни.