Однажды его возлюбленная уехала навестить родственников в отдаленной деревне. На следующий день она не вернулась. Еще через сутки – тоже. Встревоженный Пелий направил отряд на поиски. Вскоре тот вернулся с неутешительными известиями: деревня подверглась нападению разбойников. Были жертвы.

Пелий не остался на похоронах. Лишь единожды бросив взгляд на истерзанное худенькое тело, которое ему показали, он взял с собой два десятка солдат и покинул Иолк, не говоря никому ни слова.

Когда он вернулся, уже наступила осень. От карательного отряда осталось лишь четверо людей, сам вид Пелия был страшен. Но зато в окрестностях Иолка перевелись разбойники. Поговаривали, что солдаты Пелия перед казнью оскопляли их заживо и выкалывали глаза… На окрестные деревни с тех пор никто больше не нападал.

Тем временем у царя Эсона родился сын. К сожалению, истощенная родами Полимеда не выдержала – спустя некоторое время она скончалась после, казалось бы, пустяковой болезни. Оба брата внезапно остались в одиночестве, их мир наполнился страданиями. Но маленький Ясон все же стал для своего отца путеводной звездой.

Эсон сумел понемногу оправиться от горя, на губах царя вновь появилась улыбка. У Пелия же не осталось ничего. Изначально более угрюмый, он еще сильнее погрузился в себя, с тех пор почти не прикасаясь к женщинам. Казалось, ему не приятны ни детский смех, ни прелести девичьего тела, ни очарование природы. Замкнутый и суровый, Пелий был хорошим царедворцем, прекрасным бойцом, но цветы в его сердце более не распускались.

К Ясону он и вовсе испытывал далеко не лучшие чувства. Если Эсон видел в своем сыне утешение после тяжелой утраты, то Пелию неприятно было даже встречаться с ним взглядом. Юный царевич слишком походил на мать, что всякий раз напоминало его дяде о горьких привязанностях юности. К тому же Пелий так и не обзавелся семьей и детьми. Трон Иолка достанется Ясону и его потомкам, а другой ветви царского рода суждено было оборваться… Так что при виде племянника Пелий либо сильнее замыкался в себе, либо с трудом подавлял неприязнь. Он понимал, что Ясон не заслуживал такого отношения, но изменить это было выше его сил.

Бездетный, одинокий и никем не любимый, этот мужчина не смог отыскать в себе хоть каплю тепла для мальчика, который был ему родней. Все, на что хватало Пелия, – безуспешные попытки хоть как-то скрывать свое недружелюбие к Ясону.

– Мой сын ни в чем не виноват, – негромко заметил царь, наблюдая за своим помрачневшим братом.

– А я его и не виню.

Они помолчали. Пелий поджимал губы, Эсон время от времени потирал лоб и виски, будто надеясь, что это отгонит не желающую угаснуть боль.

– Знаешь, я все понимаю. Но он напоминает мне о многих утратах и ошибках. Даже тех, которые с ним никак не связаны… Поэтому тебе не следует ждать, что я начну целовать землю, по которой прошел твой потомок. Для этого во дворце предостаточно слуг.

Это были грубые слова, но Эсон не рассердился. Только чуть приподнял брови:

– Когда Ясон станет царем, тебе придется непросто с таким-то отношением.

– Ничего не поделать. Я не привык ожидать от жизни приятных подарков, а значит, и волноваться не о чем.

– Хотелось бы мне хоть что-нибудь изменить к лучшему, – вздохнул царь. – Но вижу, это невозможно.

Пелий лишь пожал плечами. Затем спросил:

– А что ты ответил Ясону?

– Посоветовал решать все проблемы самостоятельно. Ему предстоит править людьми, так что пусть будет ко всему готов.

– Так и знал, что ты скажешь что-нибудь в этом духе.

– Завтра он бьется на мечах… Надеюсь, проявит себя лучше, чем в стрельбе, – Эсон задумчиво посмотрел куда-то вдаль. – Меня огорчило, что сын Лаэрта сегодня превзошел моего.

– Мужчины всегда придают много смысла сражениям друг с другом. И даже между своими детьми, – хмыкнул Пелий. Его брат улыбнулся в ответ:

– Хорошо тебе говорить, победитель в метании копья! Сам вон не смог уснуть, хоть и скрывал свои чувства на людях.

– И то верно, – легко согласился Пелий. – Но я о другом сейчас говорю. Сильные и слабые стороны Ясона зависят не от его успехов в играх. Тебе стоит об этом помнить.

Вместо ответа Эсон внимательно всмотрелся в лицо своего брата. И ощутил, как его переполняет… Жалость? Сострадание? Чувство собственного бессилия?

Пелий походил на человека, добровольно запершего себя в неволе. Ему изначально было не чуждо все человеческое: радость от победы, сочувствие к ближнему, умение сопереживать… Однако он был несчастен и старательно прятал свои привязанности под покровом равнодушия. Благодаря играм в его сердце вспыхнула какая-то искорка, но теперь костер снова потух на неопределенное время.

Чтобы человек вернул себе вкус к жизни, он должен сам пожелать этого. Эсон не знал, что он может сделать для своего брата. И все-таки сегодня им удалось поговорить по душам… Наверное, это уже успех.