Свернув с гладкой, словно шелковая лента дороги, двигаюсь следуя указателю к посёлку. В конце концов, от души набью брюхо отбивными, послушаю затёртые до дыр семейные байки. Когда есть бочка домашней сливовой наливки вечер априори не может быть потерянным.

Хрустя шинами по мелкому гравию сворачиваю направо и вижу недалеко от дороги развалившегося под раскидистым дубом Ганса.

Жуя травинку, тот вытянул длинные ноги и с умиротворённой улыбкой следит за пролетающей мимо сонной стрекозой.

Он здесь. Он всё-таки приехал!

Я бы очень хотела не радоваться, но обрадовалась; стрельнула быстрым взглядом на зеркало — тушь размазалась и помаду я всю съела, когда перехватила по пути бургер из МакАвто. А впрочем, это же фиктивные отношения, хочет он того или нет, но восторг от моей неописуемой красоты изобразить перед моими родственниками будет просто обязан. Он сам этого захотел, я его на аркане изображать моего парня не тянула.

Свернув с дороги торможу напротив и опускаю до упора стекло:

— Что ты здесь делаешь?

— Заглуши мотор.

— Чего?

— Мотор заглуши, — терпеливо повторяет он, и я, не приходя в себя, в недоумении выполняю его просьбу. Остывающий двигатель тихо стонет, радуясь неожиданной передышке, я же как приклеенная сижу на месте. В итоге, так и не дождавшись никакой реакции, ворчливо выбираюсь наружу, демонстративно громко захлопнув за собой дверь.

— Иди сюда, — как ни в чём не бывало манит ладонью Ганс, хлопая другой рукой по примятой траве рядом.

Закатываю глаза и тащусь на его зов, не понимая, какого чёрта здесь вообще происходит. Это сюрреализм какой-то!

По мере приближения, замечаю, что на нём надет строгий чёрный костюм. Из рукавов торчат белоснежные манжеты рубашки, петли которых венчают изящные запонки.

На барбекю в этом?

Что за…

Стараясь ненароком не угодить каблуком в кроличью нору или коровью лепёшку, подбираюсь ближе к луговому франту и, остановившись напротив, не могу удержать в себе колкость:

— В этом костюме ты похож на владельца похоронного бюро.

— Нравится прикид?

— Так себе. Но тебе к лицу.

Курт благосклонно пропускает шпильку мимо ушей и движением бровей указывает мне на место рядом с собой.

Странный он какой-то. Может, удрать пока не поздно?.. — стрелой пролетает мысль, но с опозданием — я уже осторожно опустилась на ковёр из травы, ощущая себя при этом круглой идиоткой.

Мои джинсы от Бриони стоят кучу денег, кто даст гарантию, что какой-нибудь енот не мочился здесь пару часов назад?

— Слышишь? — не глядя на меня спрашивает Курт, подняв вверх указательный палец.

Опасливо осматриваюсь по сторонам и, чуть подавшись вперёд, прислушиваюсь.

— Слышу что?

— Вот именно, что ничего. Тишина. Ни шума машин, ни гула кондиционеров, ни бесконечного трёпа по мобильному. Только шум ветра и шелест листвы. Круто, правда? — оборачивается-таки на меня и расплывается в широкой улыбке.

Боже, да с него только портреты писать, Дориан Грей удавился бы от зависти.

Карие глаза смотрят с доброй иронией и так…обжигающе-горячо… Сразу же захотелось кофе. Дымящийся американо, со щипоткой жгучего марокканского перца…

К щекам прилил жар, будто уже этой ядерной смеси глотнула.

С силой отвожу взгляд и пищу под нос:

— Не знаю. Круто, неверное.

Он точно ненормальный! В какую историю я по своей глупости влипла? Подцепила в какой-то вшивой забегаловке психа с глазами-гипнозами, познакомила его со своей семьёй, вторую встречу допустила.

"Никакой он не псих!" — парирует Ульяна-заступница, — "просто парень любит природу. И только посмотри какой он… Он Бог".

Он костюм с запонками на барбекю нацепил, алё! — едва не роняю вслух и, стряхивая морок, незаметно отодвигаюсь чуть дальше.

Ну почему так всегда? Если умный, то обязательно урод, а если красавчик, то или бабник или с головой нелады. Но мне повезло, я сорвала двойной джек-пот.

— Давно тут сидишь? — спрашиваю, дабы разбавить затянувшуюся паузу.

Курт приподнял край рукава и обнажил тяжёлый будильник "Брайтлинг":