— Зато специалист хороший, двадцать лет с конями, — вздохнул смешной старичок. — Что же с ним делать, всучили мне не понятно что.

— Рассказывай подробнее, и имей виду, я узнаю, за что тебя в кандалы определили, — приказал я.

— Брали один замок, на севере. После взятия нечаянно повозку поджог, пьяный был, магесса рядом была и потушила, но взамен заставила меня её ублажить, она давно на меня смотрела, а я дурак из благодарности и поимел её, ну и пьяный, конечно, был.

— А сотника за что? — стало интересно мне. — И почему магесса сказала, что изнасиловал?

— Сотник и думал, что я насилую, заорал, попытался меня оттащить, я отмахнулся, а силой не обижен и убил.

— А магесса? — напомнил Бурхес тоже живо интересующийся подробностями.

— Тоже пьяная была, — вздохнул детина, говорит, не могла я просить. Но просила, просто жениха своего забоялась потерять. Так по дурости и попал в неволю.

— По дурости? — хмыкнул Борил. — Убил своего начальника на войне, магессу опять же. И как не казнили тебя? И чего магесса при живом женихе на тебя накинулась?

— Были сбережения, откупился от наследников сотника, всё отдал. Рабство на тридцать лет, без права выкупа. Сбегу, не хочу, как скот. А магесса — баба, а у меня хозяйство большое, даже не большое — огромное. Бабы млеют от меня.

— Беру! Решаюсь я, и отдаю деньги радостному рабовладельцу, предварительно взяв два золотых у своего мага.

— Позвольте, а насколько большое? — прозвучал тоненький голосок шикарной девочки с точеной фигуркой, и ангельским личиком, судя по гербу баронессой, сопровождаемой тройкой охранников.

— Во! Показал раб, хлопнув себя по руке чуть пониже локтя. Сбегу ведь, граф.

— Куда сбежишь? И зачем? — улыбаюсь сказочному вралю, и разворачиваюсь к выходу.

— Ого!

Слышу тот же ангельский голосок, и обернувшись вижу, как она трогает штаны моего нового раба в районе колена.

— Граф, куплю за полсотни у вас, продайте! — обращается баронесса ко мне и добавляет для раба. — Тебе понравиться, не сбежишь, будешь стараться — всё будет как у благородного.

— Чего? — взревел раб. — Сбегу! Я не палка деревянная!

— Баронесса, Вам-то зачем? У Вас с вашей внешностью толпы поклонников, наверное, стихи пишут, песни поют.

— Это всё есть, но мне бы раба Вашего. Полсотни дам.

— Граф! Давай продавай, всё одно этот гад сбежит! — советует Бурхес. — Пусть работает хозяйством, раз головой не умеет.

Я задумываюсь, полсотни золотых, это я тут таких двух куплю спецов.

— Господин граф, не продавайте! Не сбегу! Дайте сдохнуть как человек, а не как кусок мяса, — неожиданно на ходу переобувается раб.

— Как звать?

— Хоргал!

— Ты принят на службу, денег пока платить буду по половине золотого в месяц, надо будет воевать — возьмёшь меч, надо с конями управиться — будешь с конями.

— Граф! — сто золотом, в голосе красавице прибавилось стали.

— Оставьте ваш адрес, загляну, обсудим, будет себя плохо вести — продам, — предложил я, плотоядно оглядывая фигурку красавицы.

— Что же, запоминайте! — неожиданно легко согласилась она.

— Оп-па! Я и не планировал, что такая шикарная девочка согласиться пообщаться, — сказал я, записывая её адрес.

— Смешные вы мальчики, когда молодые, — с весёлой улыбкой сказала обольстительница. — Я баронесса Гретель, а вы, я вижу по графской короне на гербе, целый граф! А что с папой случилось?

— Погиб вместе с братьями, защищая императора. Так что, граф Гарод Кныш к вашим услугам.

— Сочувствую, граф, какая жалость, расскажете подробнее? — и её теплая и нежная ладонь легла на мою руку.

Моё дыхание участилось, немаленький бюст Гретель бросался в глаза, грозя помутнением рассудка, нежный голосок затронул неведомые струны в душе, разогнав кровь. Её гибкое тело стояло рядом — всего одно движение, и мы сольёмся в поцелуе. Хрясь! Отвесил земной Герман местному Гароду мысленную оплеуху. «Забыл, как тебя чуть не удушили?» — зло подумал я про себя.

Хлоп! Отвешиваю шлепок по её выпирающей попке, облегаемой струящимся полупрозрачным платьем.

— Зайду, расскажу подробнее, — и, подмигнув остолбеневшей баронессе, я пошёл в каретный ряд.