Вряд ли моё вмешательство в ход истории сможет что-то сильно изменить в привычном ходе вещей, но, смею надеяться, я — на своём месте, где приношу стране и людям пользу!

— О чём вы задумались? — удивлённо посмотрел на меня Радек.

— О будущем.

— Оно несомненно будет прекрасным!

Тут он спохватился, показывая на одну из булочек.

— Кстати, почему не угощаетесь? Выпечка просто изумительная.

Я с сомнением оглядел булку.

— Уж больно большая. Мне не съесть.

— Момент! — В руках Радека появился массивный швейцарский нож с большим количеством лезвий.

Им он разрезал булочку пополам.

— Угощайтесь.

Японец что-то спросил у него, они немного поговорили.

— Товарищу Катаяме очень понравился мой нож. Он назвал его бэнкейским в честь самурая Бэнкея, который, если верить древней легенде, всегда с собой носил семь ножей. Только в моём ноже лезвий больше, — улыбнулся Радек. — Тут есть ещё ухочистка, ножницы, напильник, консервный нож, штопор, отвёртка. Я купил его в Германии.

— Хорошая вещь, — кивнул я и спохватился:

— Приношу извинения, товарищи, но я должен вас покинуть. Работа…

Радек странно посмотрел на меня, словно хотел что-то сказать, но потом передумал.

— Удачи вам, товарищ Быстров!

— Спасибо!

После сегодняшней тренировки и, особенно, разговора, у меня было приподнятое настроение. Мурлыкая под нос песенку, я зашёл в наш кабинет на Петровке, где снова переоделся.

Часы близились к вечеру, пора отправляться на засаду.

Служебный экипаж привёз нас на адрес.

— Точно все буром пойдём к этой Галине? — спросил Лёня.

— Точно. Чухонец — калач тёртый, если кто-то из нас попадётся ему на глаза — пиши пропало. Возьмём прямо на квартире.

Сложно сказать, что именно привлекло Чухонца в Галине. Абсолютно невзрачная серая мышка — если так, конечно, можно сказать о женщине. Она открыла нам дверь, кутаясь в большой серый платок.

Я показал ей «ксюху» и мигом затолкал назад в коридор, прижав к стене.

— Уголовный розыск. Не вздумай кричать!

Отреагировала Галина на удивление спокойно. Лишь ожгла меня злым взглядом, но ни кричать, ни вырываться не стала.

Парни ворвались в квартиру следом за мной и мгновенно разбежались по комнатам. Вернулись почти сразу.

— Никого нет. Только ребёнок спит.

— В чём дело? Я законов не нарушала, — подбоченилась Галина.

— Дело в твоём любовнике — Чухонце.

— Каком ещё Чухонце?

— Ты мне тут дурочку не валяй. Мы знаем, что ты с ним шашни водишь.

— Вы ошибаетесь, — гнула свою линию она.

— Уголовный розыск не ошибается. Пошли в зал.

Квартира у любовницы Чухонца оказалась большой и просторной. Обычно такую дают на несколько семей, но Галина жила здесь одна с ребёнком.

— Кому принадлежит жилплощадь? — спросил я.

— Мы… То есть я снимаю квартиру, — ответила она.

— Хорошо устроилась.

Я оглядел зал. Явно дорогая обстановка: массивные шкафы, комод, мягкий диван. В центре праздничный стол и несколько стульев. На окнах толстые занавески.

— Что вам от меня надо? — Самообладание начало постепенно оставлять Галину, она занервничала.

Понятно, скоро должен заявиться Чухонец, а тут такой подарок!

— От тебя ничего. Нам нужен Чухонец. Будешь вести себя правильно — отделаешься лёгким испугом. Заартачишься — пеняй на себя, пойдёшь прицепом за Чухонцем, а по какой статье — придумаем.

— Глупости!

— Напрасно сомневаешься! Ты — взрослая женщина, мать. Не думаешь о себе, подумай о своём ребёнке. Что с ним будет, если ты попадёшь в тюрьму?! — задел за живое я.

Галина нахмурилась, закусив губу.

— Хорошо, — наконец, сказала она и направилась к окну.

— Куда? — остановил её я.

— Цветы полить, — удивлённо произнесла женщина. — Я как раз собиралась это сделать перед вашим приходом.

— А ну — садись! — Я указал кивком на диван.

— Но!

— Садись, я сказал!

Знаю я эти конспиративные штучки: наверняка есть у них с Чухонцем какая-нибудь договорённость — поменяет местами пару горшков с цветами, значит, в доме засада.