ГЛАВА 6

— Ты действительно думаешь, что этот Ив Монтан придет сюда? — спросила Симона.

— А почему бы и нет? — Эдит стояла перед зеркалом в спальне, одной рукой приглаживая вьющиеся волосы, а в другой держа губную помаду. Было еще относительно рано — прямо сказать, не лучшее ее время. Она волновалась, будто перед выступлением или ночным кутежом. Она подмигнула Симоне, стоявшей позади нее, и произнесла:

— Он злился, потому что не привык получать приказы от женщины. Уверена, что мсье Одифред еще раз объяснит ему, что это его шанс получить мою поддержку. Так что, как только он успокоится, его мгновенно доставят сюда. Не беспокойся.

— Я больше беспокоюсь о тебе, — пробормотала Симона. — Мало того что ты идешь на эту встречу в «Мулен Руж» в десять часов, так еще и вскакиваешь с постели — хотя еще даже не полдень! — и прихорашиваешься, как какая-то дива.

— Ерунда! Я просто привожу себя в порядок.

Эдит поджала свеженакрашенные губы, затем растянула их в улыбке, скорчила гримасу и вытерла пальцем лишнюю помаду. Задумчиво посмотрела на себя. На ней было красивое летнее платье, в котором она обычно путешествовала, белое, с большими синими цветами.

— Куда делся тот бюстгальтер, который мне купила Гита?

— Не знаю. Наверно, лежит где-то в шкафу. Ты ведь никогда не носишь бюстгальтер.

— А сейчас он мне нужен.

— Не понимаю. Почему именно теперь?

— Ах, Момона! — издав нетерпеливый стон, Эдит повернулась к подруге. — Конечно, чтобы создать дистанцию. Что мне делать, если он начнет пялиться на мою грудь?

— Пойти с ним в постель? — предположила Симона.

— Я хочу сделать из него шансонье. Не любовника. У меня большие планы на этого парня — конечно, если показания Андре помогут и меня не лишат права выступать, — тихо добавила она. — Мужчина на одну ночь мне в этой ситуации не поможет.

Разговор прервал стук в дверь. Это не был осторожный стук горничной, равно как и вежливый стук благовоспитанного гостя. Кто-то энергично барабанил в дверь номера. Подруги обменялись заговорщицким взглядом, после чего Симона сухо произнесла:

— Я так понимаю, что искать бюстгальтер уже поздно.

Из гостиной донесся голос Андре и еще один — мужской. Широкая ухмылка, которой Эдит ответила на замечание подруги, мгновенно исчезла с ее лица. С серьезной миной она сунула Симоне в руки помаду и, горделиво подняв голову, как королева вышла в гостиную. По крайней мере, именно так она представляла сцену приема просителя при дворе. Правда, Ив Монтан не был похож на просителя. Хотя в клетчатом пиджаке он и выглядел бедным бродягой, которому явно не хватает вкуса и хорошего гардероба. Единственное, чего ему хватало с избытком, так это уверенности в себе. Широко расставив ноги, он стоял посреди комнаты и ждал. Он не шел хозяйке навстречу, а ждал, что она подойдет к нему.

— Я здесь, — просто сказал он.

Она подала ему правую руку, немного поджав большой палец, как делала обычно. Ее кисть благодаря этому движению превращалась в трепещущую птичку. Он нерешительно потянулся к ней, теперь уже несколько растерянно, и задержал в своей ладони чуть дольше, чем требовал этикет.

— Я слышала тебя на днях в АВС, а сегодня видела репетицию, — дружелюбно сказала Эдит. Учитывая происхождение гостя, она решила обращаться к нему по-дружески на «ты», а не официально на «вы».

— Это было мое прослушивание, — угрюмо возразил он.

Это подтверждало слова Одифреда: «Ив Монтан вообще не выносит, когда его проверяет или допрашивает женщина».

Эдит проигнорировала его возражение.

— Присядем, — предложила она и величественным жестом указала на два кресла у окна. Она заметила, что из спальни выглянула любопытная Симона. Андре подошла к маленькому секретеру и стала вскрывать почтовые конверты. Звук разрезаемой бумаги немного ослабил напряжение, возникшее в комнате.

Гость нерешительно сел на предложенное место, но принял такую позу, словно в любую минуту готов был вскочить.

— Начнем с твоих достоинств, — сказала Эдит и тоже опустилась в кресло. — Это не займет много времени.

Он побледнел, поджал губы и молча стал ждать продолжения. В конце концов, он не лепетал и не пытался немедленно защититься от этой первой атаки. Она высоко оценила это хладнокровие. Помимо воли она мысленно улыбалась.

— Ты хорошо выглядишь, — спокойно продолжала она. — Ты можешь держаться на сцене. Твои жесты выразительны, а голос — теплый и глубокий. Это нравится женщинам. Ты не дурак.

Он расслабился и вытянул длинные ноги.

— Но на этом, собственно, можно и остановиться, — продолжила Эдит.

Он резко втянул ртом воздух, но по-прежнему ничего не сказал.

— Я нахожу твое выступление в АВС просто ужасным. Такого ни в коем случае не должно повторяться.

Их кресла стояли настолько близко друг к другу, что ей стоило только протянуть руку, чтобы коснуться лацкана его пиджака.

— Твой гардероб годится лишь для цирка. Эти куртка и ковбойская шляпа, которые ты носил на сцене, смешны, а двигаешься ты как Арлекин.