– Русланочка, мы тебя ждём, – поравнявшись с партой Алоян, шепнул Карташов.

– Да иди ты!.. – покривилась Русланочка и даже достаточно точно указала направление.

Лариска продолжала писать что-то Стасу, но ему сейчас было явно не до неё. Она жаловалась, что он ей не отвечает, безо всяких оснований ревновала, прокручивала списки его друзей…. Лариску совсем не напрягало то, что я не поддерживаю беседу, а только пожимаю иногда плечами и киваю головой. Её реплик вполне хватало на двоих.

Последующие уроки заставляли всё больше удивляться неординарным способностям Нестора. Он привёл в восторг нашу ещё молодую и слегка помешанную историчку, начав спорить с ней о событиях одной из Русско-турецких войн.

– Простите, но всё было совсем не так, как вы рассказываете, – вежливо обратился к ней он.

– Как же, по-твоему? Ой, ты новенький что ли? Интересный какой! – не сдержалась Ксения Ивановна. – Как тебя зовут?

– Нестор Вяземский, – прозвучал спокойный и уверенный ответ.

– Нестор Вяземский? Хм, как интересно! Ты случайно не потомок князя Вяземского, который жил здесь в восемнадцатом веке? – сыронизировала она.

– У князя Нестора Вяземского, который жил здесь в восемнадцатом веке, нет и не было потомков. Он умер в возрасте двадцати лет от удушья во время пожара. Так вы позволите мне рассказать о Русско-турецкой войне? – спросил он.

– Конечно! А вы послушайте! Не меня, так хоть одноклассника послушайте! Я, конечно, понимаю, что вам ничего этого не надо….

Нестор подошёл к учительскому столу и начал свой рассказ. Он подробно охарактеризовал противоречивые настроения, царившие в народных массах и в самом дворце Екатерины Великой, детально объяснил различные позиции приближённых к ней лиц, упомянул о Петре Третьем, поклоннике прусского короля Фридриха, и, наконец, перешёл к описанию самих военных действий на фронтах. Нестор последовательно, чётко и ясно излагал, когда, откуда и в каком направлении выдвигались войска, кто командовал ими, кто особенно отличился в боях.

Однако в его речи присутствовали не только сухие конкретные факты, но и интересные субъективные оценки. Не только досконально знавший, но и тонко прочувствовавший давние события, он бесстрашно озвучивал собственные выводы об итогах сражений и анализировал поступки отдельных людей: удачи и неудачи, подвиги и предательства.

– Потрясающе! – воскликнула Ксения Ивановна, когда к ней, наконец, вернулся дар речи. – Я за всю свою жизнь таких ответов не слышала! Неужели ты так любишь историю? Ты ведь не готовился, а так, прямо сразу! И такая свежая, такая своеобразная точка зрения…. Твои сверстники понятия не имеют, что такое войны второй половины восемнадцатого века. Спросишь их – и даты-то не назовут. Или вообще с Великой Отечественной перепутают, посадят всех на танки да на самолёты прямо в кюлотах и напудренных париках и отправят нацистов громить, и ничего, что нацисты эти через двести лет только родятся. А ты рассказал об этой войне так, будто видел её своими глазами!

– Вы правы. Я участвовал в нескольких сражениях. Однажды даже был ранен, – ответил Нестор, и класс взорвался от смеха.

– “World of tanks” forever! – воскликнул Карташов.

– 

«Дота» круче! – возразил Леготин. – Ветров и тот в «Доту» рубится.

– Ох уж эти ваши игрушки! – открывая классный журнал, покачала головой Виктория Валерьевна. – Ну, садись, Вяземский, пять тебе за технику и пять за артистизм!

С учительницей английского языка Викторией Валерьевной Нестор проговорил о чём-то весь урок, и перевести их диалог не удалось никому из моих одноклассников. Никто и не стремился разобраться в дебрях иностранного языка. Все, торжествуя, единодушно отмечали несостоявшуюся благодаря Нестору контрольную работу по прямой и косвенной речи.

– Может, ты знаешь ещё какие-нибудь языки? – спросила Виктория Валерьевна Нестора после урока.

– Их не так много, – скромно ответил Нестор. – Английским, немецким и французским владею свободно. С испанским и итальянским чуть хуже. Мне больше нравятся древние языки: старославянский, греческий, латынь.

– Наш человек, контру сорвал, – сказал в коридоре своему приятелю Карташов. – Может, простим его пока?

– Давай простим, – согласился Леготин. – Завтра Стас придёт – решим, что с этим пучеглазым делать. А на сегодня пока что отбой.

Весь урок английского Лариска неслышно смеялась от счастья. На её щеках играл задорный румянец. Она показывала мне новые фотографии своего возлюбленного. Я не горела желанием рассматривать фотоотчёт Ветрова о недавней поездке в Турцию, но всё-таки делала это, чтобы не обидеть влюблённую подругу. «Блин, он такой лапочка! С ума сойти, как загорел! – шёпотом восклицала Лариска. – Как такого можно не любить? Вот я вообще не понимаю!». Я ничего не отвечала, но она продолжала вести сама с собой оживлённую беседу до тех пор, пока это, наконец, не наскучило ей.