Никто его не слушал. Никке мог явиться с минуты на минуту, и нужно было подготовиться к его приходу.

– А что ты собираешься делать потом, Калле?
– возбужденно спросила Ева Лотта.
– Ну, когда убежишь?

– Вплавь доберусь до материка и приведу сюда полицию, а профессор может говорить что угодно. Нам нужна помощь полиции, и нам следовало бы давным-давно к ней обратиться.

Ева Лотта вздрогнула.

– Да, конечно, - сказала она.
– Хотя кто знает, что успеет натворить Петерс, прежде чем подоспеет полиция.

– Тс-с-с!
– предостерег Андерс.
– Никке идет.

Бесшумно кинулись они к двери и встали по обе ее стороны. Они слышали, как Никке подходит все ближе и ближе, услыхали, как дребезжит жестяной поднос в его руках. Они слышали, как ключ поворачивается в замке, и все их нервы и мускулы напряглись… Сейчас… Сейчас, уже совсем скоро.

– А я принес тебе яичницу, малыш Расмус!
– воскликнул, отпирая дверь, Никке.
– Ты ведь любишь ее…

Он так и не узнал, любит ли Расмус яичницу. Потому что в ту самую секунду они набросились на него. Жестяной поднос с грохотом полетел на пол, а яичница брызнула в разные стороны. Они крепко повисли у него на руках и на ногах и опрокинули его; они переползали через него, усаживались на него верхом, дергали за волосы и били головой об пол. Никке рычал, словно раненый лев, а Расмус, радостно покрикивая, прыгал вокруг. Ведь это была почти что война Роз, и он считал своим долгом поддерживать сражающихся. Правда, он на миг заколебался, ведь Никке, что ни говори, был его другом. Но, подумав хорошенько, Расмус подошел к Никке сзади и изо всех сил пнул его.

Андерс и Ева Лотта дрались как никогда. Калле с быстротою молнии выскочил за дверь. Все длилось несколько секунд. Никке обладал исполинской силой и, оправившись от удивления, высвободился с помощью нескольких ударов своих сильных рук. Злой и растерянный, поднялся он с пола и тотчас обнаружил, что Калле исчез. Бешено рванувшись к двери, он попытался ее отворить. Но дверь была заперта. Мгновение он стоял, тупо глядя прямо перед собой. Затем кинулся изо всех сил на дверные доски, но они были крепкие и не поддались ни на миллиметр.

– Кто, черт побери, запер дверь?!
– в ярости воскликнул он.

Расмус, веселый и оживленный, по-прежнему прыгал по комнате.

– Это сделал я!
– закричал он.
– Это сделал я! Калле убежал, а я после этого запер дверь.

Никке крепко взял его за руку.

– Куда ты девал ключ, жулик ты маленький?

– Ай, больно!
– пискнул Расмус.
– Отпусти меня, глупый Никке!

Никке еще раз встряхнул его:

– Я спрашиваю тебя: куда ты девал ключ?

– Ключ я выбросил в окошко, - ответил Расмус.
– Съел?

– Браво, Расмус!
– крикнул Андерс.

Довольная Ева Лотта громко засмеялась.

– Теперь ты видишь, каково это, когда тебя запирают, милый Никке, - сказала она.

– Вот уж весело будет послушать, что скажет Петерс, - заявил Андерс.

Никке тяжело опустился на ближайший диван. Он пытался собраться с мыслями. Потом вдруг неожиданно разразился смехом.

– И в самом деле будет весело послушать, что скажет шеф, - согласился он.
– В самом деле.
– И так же внезапно он снова посерьезнел: - Дело-то плохо. Мне нужно схватить мальчишку, пока он не натворил бед!

– Ты имеешь в виду, пока он не привел полицию, - подчеркнула Ева Лотта.
– В таком случае придется тебе поторопиться, милый Никке.

16

Дул свежий западный ветер, крепчавший с каждой минутой. С глухим шумом проносился он над верхушками елей и гнал шипящие белопенные волны в заливе, отделявшем остров от материка. Задыхаясь после бурной драки и неистового бега вниз к озеру, Калле остановился на берегу, у самой воды, в отчаянии глядя на пенящиеся волны. Ни один человек не мог бы переплыть залив, не рискуя жизнью. Даже на маленькой шлюпке это было бы отчаянное путешествие. А кроме того, у Калле не было и шлюпки. При свете дня он не осмеливался приблизиться к причалу, да и вообще теперь, вероятно, все лодки были заперты.

Впервые Калле почувствовал себя бессильным. Он уже начал уставать от препятствий, встававших на их пути. Оставалось только ждать, пока утихнет ветер, а шторм мог продолжаться несколько дней. Где найти пристанище и еду на это время? Находиться в шалаше Калле не мог - там они станут его искать, и съестных припасов у него больше не было, их конфисковали киднэпперы. «Ничего не может быть глупее», - в полной растерянности подумал Калле, испуганно блуждая меж елями. В любой момент Никке мог примчаться за ним. Нужно было быстрее решать, что делать.

Внезапно сквозь шум ветра он услыхал громкие крики о помощи, доносившиеся из домика Евы Лотты. От ужаса Калле покрылся холодным потом. Не означало ли это, что инженер Петерс как раз в эту минуту заставляет других жестоко расплачиваться за то, что он, Калле, бежал? От этой мысли у него подкосились ноги. Ему необходимо было выяснить, что творится там, наверху.

Петляя и делая большие крюки, он вернулся назад той же дорогой, что и пришел. Приближаясь к домику, он все яснее различал голоса и, к своему удивлению, услышал, что на помощь звал Никке. Никке и Расмус.