Члены экипажа некоторое время угрюмо разглядывали его как будто вдруг обнаружили на вечеринке подозрительного чужака, завалившегося без приглашения. Кроме Ин, которая незаметно ему подмигнула ему узким зелёным глазом.

– Вот почему вредно читать книжки, – подал голос инженер-электроник Альберт Гай, которого все звали «Эл», а если хотели обидеть «Элли». Редкая тесьма волос цвета грязного снега опоясывали его лысеющий череп, из-за чего казалось, что он напялил на голову осьминога-альбиноса. – Проще заливать инфу через напрямую нейроинтерфейс, а чтение – это каменный век, пустая трата…

– Похоже, у них что-то стряслось, – задумчиво произнёс Питерс.

На минуту в рубке повисла мертвая тишина. Стало слышно как под потолком потрескивает нервным тиком неисправный светодиод.

– У меня плохое предчувствие, – мрачно объявил Бутч.

– У тебя всегда плохие предчувствия, – отозвалась парировала Ин.

– Бутч, будь так любезен, напомни мне, пожалуйста, какие обязанности ты исполняешь на моем корабле? – раздраженно спросил Смолл, не оборачиваясь.

– Судовой механик, – насупился тот и, выдержав достаточную для того, чтобы быть замеченной, паузу, добавил «сэр».

– Вот и иди механизируй свои… механизмы.

Он покосился на нависшую над ними тёмную глыбу, ещё раз оглядел ее тяжелым взглядом, кусая сигару. Казалось, ее чернота настолько густая, что излучает ее подобно тому, как звезды излучают свет. Зловещая махина за бортом вызывала какие-то смутные ассоциации, неприятно царапавшие край подсознания. Неслышный никому кроме него внутренний голос бился в истерике, мешая сосредоточиться.

Наконец, рывком он затянул до конца молнию на комбинезоне, едва не защемив второй подбородок, и отчеканил:

– Итак, команда, вот вам мой приказ. Всем занять места по штатному расписанию. Мы пришвартуемся к обнаруженному судну, взойдём на борт, чтобы на месте разобраться в ситуации и при необходимости оказать посильную помощь его экипажу как того требует от нас протокол межзвёздного космоплавания и хартия космического братства, и да помогут нам космические боги.

Где-то в углу тяжко вздохнул механик.

– Мистер Фишер, я полагал, вы уже минимум минут пять как в машинном отделении, – отреагировал Смолл («так точно, сэр») и повернулся к Ин:

– Пилот, самое время продемонстрировать ваш уникальный навык обращения с рулевым джойстиком. Синхронизируйте курсы и займите подходящую поз… позицию для стыковки с этим кораблем.

– Ай ай, сэр, – выпрямилась Ин, карикатурно отдавая честь. – Однако считаю своими долгом заметить, что, хотя ни в коем случае не имея в виду нарушать субординацию посредством оспаривания решений руководства, тем не менее полагаю, что нам следовало бы сделать вид, что мы ничего не заметили, и пролететь мимо. Этот корабль уже давно мертв и лично у меня от него мурашки по всему телу.

Все повернулись к ней словно в надежде разглядеть эти самые мурашки на ее длинном теле, при этом Белкин так усердствовал, что был близок к тому, чтобы свалиться с табурета, который приволок на брифинг из камбуза.

– Вот как раз это мы и выясним, – словно больной зуб Смолл выдернул изо рта окурок, хороня его в кармане. – Благодарен за ваше мнение, пилот, оно непременно будет упомянуто в судовом журнале.

Опередив веским «но не ваше» раскрывшего было рот механика, без особого энтузиазма добавил:

– И я не потерплю бунтарских настроений на моем судне. Это ясно?

– Ква ква, сэр, – ответила девушка.

– Тогда все по местам. Мистер Гай, и замените уже этот чертов диод.

Только сейчас до него дошло, что напоминала ему махина за бортом – гроб. В который ложатся, чтобы уже не встать.

Танцы в невесомости

Попасть на «Сусанин» оказалось не так просто, хотя «Скарабей» был нашпигован оборудованием на все случаи жизни на манер швейцарского армейского ножа. Намертво запечатанный шлюзовой люк был явно не рассчитан на приём незваных гостей. Пока Бутч с Элом изображали медвежатников, остальным была объявлена «ночь» с приказом выспаться «как следует» «к утру». Подразумевалось, что утро наступит как только механик с инженером справятся со своей задачей.

Ин и Ян расслабленно висели в тесном пенале матросской каютки. Из соображений экономии «на ночь» отключался генератор антигравитации и до «утра» все обретали способность летать, хотя не ко всем это слово было полностью справедливо в полной мере. Кроме того, всю энергию от вспомогательных систем, включая оставленное на минимуме кондиционирование, пришлось перенаправить для взлома «Сусанина». В связи с чем захлебывавшийся ревом вентилятор, тщетно гоняя спертый воздух в мышеловке каюты, не справлялся с адской жарой, а потому одеждой они пренебрегли.