Судьба перерешила.

Денисов отсек был освещен полумертвой лампочкой, ключ попал в скважину не с первой попытки.

В передней громоздились коробки, между ними валялась обувь.

Из глубины квартиры пахло какой-то дрянью.

– Аня… – позвал я. – Это… ты где?

– Я тут, прямо и направо, – ответил подрагивающий голосок.

Я скинул кроссовки, прошел, повернул, толкнул дверь.

В маленькой комнате, темной из-за застекленного балкона, вдоль стен стояли две узких кровати.

На ближней сидела девушка, одетая в черные чулки с широкими узорчатыми резинками.

Ее колени сумрачно поблескивали.

4

– Ну и как, сводник? – спросил я. – Покатался?

– Покатался, – ответил Денис, выбравшись из моей машины.

Он глядел осторожно – вероятно и сам сомневался в верности содеянного.

– А ты как?

– Тоже, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

Все произошло так быстро, что во дворе ничего не изменилось.

Так же светило солнце и даже птицы плавали на том же месте, не меняя территории.

– А как тебе Анька? – продолжал приятель.

– Глаза у нее красивые, – ответил я. – Не то зеленые, не то голубые.

На самом деле в памяти остался лишь запах мокрого капрона: когда Аня вышла проводить, по ее ногам текло.

– А сиськи не понравились?

– Если честно, не разглядел, – признался я. – Все ударило, как молния, ничего не видел и не слышал.

– Жаль. Многое упустил. Они у нее красивые.

– По теме сисек, кстати… Ты что, лишенец, рассматривал грудь своей сестры?!

Это уже переходило все пределы.

– Ничего я не рассматривал, сто лет она мне нужна!

Денис махнул рукой.

– Просто Анька сама не знает, что ей надо. Дома зудит, как бормашина, а в саду, когда соседей нет, загорает топлесом. Не хочешь, да увидишь.

– Да уж…

Нечто медленно всплывало из рассеивающегося тумана.

Уже трудно стало понять, со мной ли то было.

–…Кстати, Аня просила передать вот это…

Спохватившись, я полез в задний карман джинсов, достал нечто плоское, завернутое в пакет с логотипом неизвестного магазина..

–…Что там, не сказала, говорит, ты знаешь.

– Еще бы не знал!

Приятель вытряхнул желтый смартфон – обшарпанный, с сильно поцарапанным стеклом.

В нашем салоне похожие модели исчезли года два назад.

– Это что? – невольно спросил я.

– Мой выигрыш.

– Какой… выигрыш?

– Я ж говорил, мы поспорили. Она поставила свой телефон. Я выиграл, теперь он мой.

– А зачем тебе еще один телефон? причем хламной?

– Не еще один. Моему пришел кирдык. На тест-драйве показывал клиенту, как открыть багажник у «И-тридцатого», наклонился, уронил, не заметил. Сели, он как врубит заднюю передачу, снаружи что-то хрустнуло. Вылез посмотреть – на асфальте горсть обломков.

Обтерев добычу о рукав, Денис спрятал ее в карман.

– У матери отнял говенную «Нокию», ей без надобности, а мне надо было перекантоваться. Теперь опять буду, как белый человек – и с камерой и с Интернетом.

– А как же Аня без телефона? – я покачал головой.

– Нахера он ей? На работе сидит целый день за столом, лищет экселевские таблицы. Подруг нет, парня тоже. Перебьется.

– Ну ты крут!

Я вздохнул.

– Но справедлив, – завершил приятель.

– Послушай, значит Аня проиграла телефон? – спросил я так, будто это имело значение.

– Ну да. Вот же, видел.

– А ты?

– Что «я»?

– Ты что поставил против ее телефона?

– Свою машину. Она давно на нее когти точит.

Денис повел рукой в сторону сиреневого «Акцента», который стоял бок о бок с моим.

– Ты с ума сошел? а если бы проиграл?

– Я знал, что выиграю, – возразил он. – Ведь позвал не кого-нибудь, а тебя.

5

Новая партия айфонов пришла раньше, чем ожидалась.

Внешне аппараты мало отличались от других, простых брендов, но имели быстрый процессор и невероятно мощный триплет камер.

Я был равнодушен к подобной технике; для меня телефон оставался не более, чем средством коммуникации.