Любимому печатному СМИ посвящается ... Говорят, что все писатели вышли из "Шинели". Ну, а мы все вышли из "Вечерки". Как древние жрецы хранили в свитках сведения о событиях в своей стране и о географических открытиях, факты о наводнениях, ураганах, чудесах, так и я сохранила и хочу рассказать о том, чего уже нет. Эта история произошла в большом городе, до войны. А может, никакой истории и не было вовсе, и всё произошло в воображении автора? В любом случае, из текста можно узнать, как жили журналисты одного южного - но не сильно южного, и провинциального - но не сильно провинциального! города. Это история о Газете. И о Редакции. И о многих людях, которые сегодня работают кармологами, тарологами, йогами и йогинями. Кто-то из них живет сейчас в Бирме, кто-то - в Лондоне, но все скучают за той, настоящей, жизнью, которая была у них в Их Городе. И которую они потеряли навсегда.
НАЧАЛО
Это история о некоторых печатных изданиях Луганска («нулевые» годы). Но будет ли это рассказ только о газетах? Нет, это история о луганском периоде жизни многих людей. Хороших, моральных, талантливых или нет, решать не мне.
Теперь, когда прошло много – много лет, и некоторые герои этой истории живут в других городах и странах, стоит сказать, что начинали свой творческий путь они именно здесь, в Луганске. Здесь родились и выросли, учились и влюблялись, совершали благородные поступки или делали ошибки.
Сегодня, когда все переменилось, ушло в прошлое и прошлое никому неинтересно (наверное, до поры до времени), стоит напомнить: а как вообще все начиналось? Для меня и для них?
Начнем с газеты, которая называлась красиво и удачно 1 : ВЕЧЕРНИЙ ЗОРЯНСК (далее так же иногда сокращенно «ВЗ»).
Глава первая «ВЕЧЕРНИЙ ЗОРЯНСК»
С историком Д. я познакомилась совершенно случайно. Он был известной в городе личностью. Подающий надежды поэт. Потом я подумала, что эта встреча была предопределена, но тогда знакомство показалось мне случайным.
1
Все совпадения случайны. все персонажи – плод авторской фантазии
И он спросил меня, пишу ли я что-то, что можно было бы дать в печать, в газету. Я сказала, что моя дипломная была об Иване Грозном. И я могу написать о нем. Эта идея так понравилась Д. и он сказал:
– Давайте Вы напишите, я отредактирую и сам отнесу в редакцию. Они сидят в холодильнике. ну, среди холодильников, точнее.
Что это значит, я узнала чуть позже. А пока так и случилось, как сказал Д. И в одном из номеров «Вечерки» опубликовали мою статью о Грозном.
Когда спустя 3 месяца я пришла в редакцию, то я поняла смысл фразы Д. «Сидели в холодильнике». Ну, в смысле, не в холодильнике, конечно, сидели сотрудники, а в тесной комнате, которая была расположена за магазином, торговавшим этими самыми холодильниками.
Мне понравилась эта коморка. Она была такая конспиративная, такой и должна была быть редакция газеты, публиковавшей Пр*токолы Си*нских мудрецов, статьи о заговоре рептилоилдов и рассказы об оружии, автор которых отсидел в психушке.
В редакции царил полумрак, столы стояли плотно друг к другу. Оконца выходили на задний дворик этого района (Жилкомбината), а не на проезжую часть улицы Оборонной. Вечером всегда приходила уборщица и мыла полы в кабинетах и туалет.
Тот день, когда я пришла в редакцию, я запомнила навсегда. Это было 21 апреля 200* года. 21 апреля – аккурат между днем рождении Гитлера и днем рождения Ленина.
Я зашла в редакцию около 15:00. Как ни странно, угадала. Приди я позже или раньше, может быть и не случилось бы того, то случилось дальше. И мне просто не было бы о чем сейчас писать.
Все были на месте: редактор газеты А.Б., корректор Г.Г., коммерческий директор Зигфрид и верстальщица Маша. И как я про нее вспомнила!
Фото из открытых источников. 2005г.
Столько лет не вспоминала, и вот сейчас вспомнила. Помню, что она вольно говорила о начальстве, и я подумала: попробовала б она так покочевряжиться на моей работе.
Тогда же в апреле Маша уволилась, и наборщиком вместо нее стал Д. Он мне запомнился тем, что однажды, позже апреля 200* года, на посиделках в редакции он рассказал, что родился в Германии. Когда он пришел в редакцию, ему едва исполнилось 18 лет. И проработал долго, не менее, трёх лет. Как сложилась его судьба дальше, я не знаю. Его любили в редакции. Он производил впечатление человека, которому всё удается легко. Потом он пытался заниматься риелтерством, не знаю, насколько удачно.
Как -то однажды, как раз накануне Великого Переселения Редакции из коморки в другое здание (бывшую общагу), мы зашли с редактором А. Б. в эту общагу. Там повсюду были сложены стройматериалы. А в вестибюле на втором этаже стояли брошенные кем -то комнатные цветы. Живые. Их потом спасла, принеся в редакцию, Г. Г.
Позже, и очень быстро, сделали ремонт на всем этаже, и вестибюль перегородили гипсокартоном так, что получилось несколько дополнительных офисов. Так что вестибюль общаги остался только мгновением в моей памяти.
Офисы сдавали разным фирмочкам и конторам. Цвет стен во всех кабинетах был одинаковым: светло – фиолетовым, насколько я помню. На входе на этаж стоял домофон. Нужно было позвонить, и тогда дверь открывалась. Редакции сначала отвели 4 кабинета. Потом оставили 3, решили, что хватит.
Последний раз была в той редакции, где было так весело и необычно, 18 марта 200* года. Зашла по делу. Редактором тогда был Зигфрид. Он приветливо поздоровался со мной. Тогда же в офисе был менеджер по хозяйству С. Мы поговорили. Но несмотря на нормальную встречу, я вышла оттуда с тяжелым сердцем. Всё было не то, всё было не так. Не так, как раньше. А ведь прошло всего два года. На стенах висели те же карты государства У., и тот же плакат с изображением Сталина. Те же книги стояли в шкафу.