— Поздравляю с победой, - слышу уже привычный надтреснутый голос.

Оборачиваюсь.

Пожиратель снов стоит в нескольких шагах от меня – все в той же неизменной дырявой хламиде, в которой, тем не менее, не разглядеть ни сантиметра его тела.

— Мы еще не победили.

— Ты уже ступила на путь, с которого не свернешь, маленькая королева. Признайся, победа пьянит. Удача позволяет думать, что все делаешь правильно. Чужие смерти ничего не значат.

— Ты не поймаешь меня на том, чего нет, - спокойно пожимаю плечами. – Ни сейчас, ни потом.

— Ловить тебя? – в его голосе слышится откровенное удивление. – Я давал тебе шанс понять, что за мир окружает тебя. Давал шанс подумать и взять на себя ответственность за его будущее.

И снова хочется спросить – почему я?

Но вряд ли получу вразумительный ответ. Снова услышать, какая я вся из себя особенная и как удивляю эту сущность?

— Я бы мог легко сломать тебя, - продолжает Пожиратель. – И ты это знаешь. Ты уже почти сломалась, достаточно было небольшого нажима – и ты бы ползала в моих ногах, готовая сделать все, что скажу.

Я чувствую взгляд его невидимых глаз, чувствую бурлящее сознание напряжение. Уверена, он свободно путешествует по моим мыслям и воспоминаниям. По всем ли? Это все еще вопрос. И, что самое поганое, он прав. Я действительно уже была готова сдаться, готова была просить о пощаде. В тех, самых первых кошмарах, после которых просыпалась в холодном поту и с криком на губах. Можно сколько угодно тешить себя мыслями, что это всего лишь сны – и ничего по-настоящему плохого в них случиться не могло. Могло. Я знаю это. Ни откуда, просто знаю. И действительно была готова просить о пощаде. Или даже уже просила?

— Но тебе не интересна сломанная игрушка, - рискую предположить я.

В ответ Пожиратель едва заметно кивает головой.

— Мне не интересно пустое место. Личность, даже такая неуверенная в себе, как ты, куда занятнее. Многие прежде тебя хотели установить свой порядок, и каждый раз они полагались на железную руку и кнут. И в их потугах был смысл. В твоих мыслях нет ни железной руки, ни кнута. Это глупо и странно. Но интересно. Вас, людей, очень легко сломать. У каждого есть слабое место, каждый прячет собственные страхи. Все это легко сковырнуть и поднять на поверхность.

— Нас? Людей? – позволяю себе наглость прямого вопроса. – А разве ты не был человеком? Разве у тебя нет страхов?

— Хорошая попытка, маленькая королева, но нет. Я пуст. Во мне давно не осталось ни страхов, ни привязанностей.

Он убил собственных детей – вспоминаю один из наших предыдущих разговоров. Действительно ли это так?

— И, знаешь, - продолжает Пожиратель, - пустота дает силу. Когда-нибудь ты это поймешь.

Я и сейчас понимаю. Нет привязанностей, нет тех, за кого болит душа – значит, нет страха потери. Вот только зачем нужен весь мир, если в нем нет никого, к кому тянешься всем сердцем?

Но существу напротив меня я этого, разумеется, не скажу.

— Что тебе с твоей силы? – задаю простой вопрос. – Хочешь встать вровень с Богом?

— Вровень? Я и есть Бог, маленькая королева. Не мифический, придуманный с целью управлять и направлять, а самый настоящий, способный наказать здесь и сейчас.

— Бог, в котором нет места состраданию – мертв.

Не знаю, откуда это в моей голове.

Готова поклясться, что Пожиратель пристально смотрит на меня, а потому намеренно не отвожу взгляд.

— Стоит лишь немного отпустить человека, чуть ослабить его оковы, - говорит Пожиратель, - и тот сразу считает, что теперь можно все. Маленькая королева осмелела? – в его голосе появляются угрожающие нотки. – А помнишь, как молила о смерти. Как исходила воплем в ужасе? Нет?

— Хорошо помню.

Глупо говорить, что не боюсь повторения тех ужасов. Я не настолько безумна, чтобы в открытую выпячивать свою гордость или отсутствующую смелость.

— Но, знаешь… - неожиданные тепло и мягкость его слов пугают даже больше открытой угрозы, - я передумал. Ты мне больше не нужна. У тебя был шанс, маленькая упрямая королева. Был шанс сделать мир лучше… то, что останется от мира.

Он совсем рядом, вплотную. И кажется, едва протяни руку, сорви капюшон с его головы – и откроется лицо. Но я отчего-то не в силах пошевелить даже пальцем. Замерла, будто соляная статуя.

— Я заберу твою неродную дочь, маленькая королева, - шепчет на самое ухо. – Невинное наивное дитя. Поверь, я найду правильные слова, чтобы убедить ее. И мы вместе с тобой посмотрим, на что она способна, к чему приведет этот жалкий мир.

Внутри что-то надламывается, точно основательную монументальную колонну рассекают нити разбегающихся трещин – и вниз, к основанию, летит каменное крошево.