Но когда они попытались вернуться, то нашли свои дома сожженными, а земли – отравленными. А еще они не нашли здесь меня. Не нашли того, кто их защитит.

Кто-то все равно попытался остаться, закрепиться. А кто-то решил, что настало время веселых ватаг.

— Все начиналось как будто со страхом и оглядом на королеву, - рассказывают женщины. – Без большой крови и жестокости. Еще вчерашние добрые соседи, сегодня могли схватиться из-за мешка зерна. А на завтра за этим мешком приходят из соседней деревни или вовсе чужие, но уже с топорами. И попробуй не отдать.

— Ходили слухи, что верных вам людей какое-то время отлавливали люди короля Лаэрта. Говорили, что кто-то из них пытался вернуться сюда, но их отлавливали на границе владений. А потом желающих вернуться не стало.

— Зато остались те, кто почувствовал собственную безнаказанность. Люди легко теряют всякую человечность, когда их перестает что-то сдерживать.

— Но грабежи и насилие быстро лишили тех, кто хотел прежней жизни, остатков надежды. Люди снова потянулись прочь. И тогда веселые ватаги начали ходить дальше, выискивать добычу там, где деревень не коснулся огонь. Наверное, если бы они смогли объединиться, то посеяли бы страх и беду и там. Но никто не хотел делиться влиянием, даже таким призрачным, как у главарей мелких ватаг.

— Они упивались своей властью и вседозволенностью.

— И потому предпочли неожиданные быстрые вылазки с грабежом и…

Здесь в глазах женщин снова появляется ненависть, от которой даже мне становится не по себе.

— Они забирали к себе молодых девушек. Держали, сколько хотели, а потом убивали.

— Убивали здесь, - слышу уточнение, которое мало что меняет, - как было в других местах, мы не знаем. Но никто их пропавших домой не вернулся.

— Тот, кого вы оставили с нами, любил упражняться в стрельбе из лука. Когда девушка становилась ненужной, когда становилась обузой, ее привязывали к столбу и расстреливали. Неторопливо, растягивая удовольствие на целый день.

И они показывают мне этот столб.

Запах крови ощущаю задолго до того, как подхожу к нему. Запах не одного человека – множества.

— Мертвых они скидывали в ров и забрасывали землей.

— Или заставляли это делать нас. В назидание, чтобы не кобенились.

Там, в Драконьем гнезде, мы много говорили о ллисканцах и той опасности, что они представляют для границ королевства. Но такие же дикари, как оказалось, появились в самом сердце Артании… нет, не такие же – хуже. Потому что в дикарей превратились мы сами. И в данном случае я очень хочу остаться в стороне и сказать, что ни в чем не виноват, что все произошло в мое отсутствие и по причинам, которые от меня никак не зависят. Но это будет неправдой. Потому что я должен был вернуться сюда гораздо раньше, должен был понимать, что земля, оставленная без хозяина, быстро захиреет и превратится в пустошь. Опасную пустошь.

И это настолько поганое осознание, что кручу на пальце королевское кольцо и понимаю, что ни единым своим действием не заслужил его носить. Легко стать обладателем власти, когда с самого детства имеешь к этому всякие условия. И речь даже не о королевской короне, речь об этом замке и этой земле, которые я получил по наследству. Получил, чтобы не удержать в собственных руках.

И то же самое с короной. Если вспоминать и немного подумать, ее я получил только потому, что оказался в нужное время в нужном месте. А далее события шли сами собой, своим чередом, с минимальным моим участием.

Да, я люблю Изабеллу. Действительно люблю. И только это чувство не дает мне сорвать с пальца кольцо. Потому что я обещал помочь ей, потому что взял на себя ответственность. Взял осознанно. В отличие от той ответственности, которая лежала на мне в отношении собственных земель и собственных людей.

Власть получить легко, и свалиться на голову она может абсолютно случайно. Большая или малая. Проблема в готовности ее принять, в готовности отвечать за тех, кто от тебя зависим. И, кажется, я только теперь начал понимать это в полной мере. Надеюсь, что начал.

— Вы… - слышу робкое за плечом, - вы действительно король?

Оборачиваюсь. Это рыжеволосая женщина, которую пятнистый использовал как щит. Теперь умытая, причёсанная и в простом, но добротном платье цвета насыщенного граната, она выглядит куда более живой. Хотя, до того момента, когда сойдет последний ее синяк, когда тело снова обретет плавные изгибы, а из глаз исчезнет затаившийся в них страх – пройдет очень много времени.

Она смотрит на мое кольцо, а потом падает на колени и сгибает в поклоне голову.

— Нет! – аккуратно обхватываю ее за плечи и тяну вверх. – Ни одна из вас никогда в жизни не склонит передо мной голову.

Глава сорок седьмая: Изабелла

В сторону болот выдвигаемся рано утром. И если все предыдущие ночи я спала, как убитая, благо своим вниманием меня оставил Пожиратель, то сегодняшнюю откровенно ворочалась с бока на бок.

И это не кошмары – это тупо нервы.

Раз за разом прокручиваю в голове, что буду говорить вождям ллисканцев – и каждый раз все не то, все не так. Каждый раз туплю, мямлю и вообще веду себя не как королева, а как подзаборная попрошайка. В сущности, моя роль как раз не особенно сильно от попрошайки и отличается, но если предстану перед варварами откровенной размазней – меня просто тихонько утопят в трясине. И это еще будет лучшим исходом.