Воздействуя непосредственно на кровь любого существа — особенно человека — тёмные эльфы могут вызвать желание, недомогание, болезнь и даже смерть. Они могут заставить вас испытывать боль с помощью взмаха руки. На такое больше никто не способен. Никто, кроме них.

Нет, разумеется, это не подразумевает деление на «светлые — добрые, тёмные — злые». Если бы в мире всё было так просто. Стереотип о том, что Свет — это добро, а Тьма — зло, давно изжил себя. И светлые эльфы творили не меньше плохих дел, чем тёмные, просто использовали для них другую энергию.

И сейчас, сидя на диване в ожидании Робиара, я прекрасно понимала, чем может закончиться моя экскурсия в Эйм. Так что, если Рым всё-таки собирается меня спасать, ему лучше сделать это поскорее.

Прошло примерно полчаса с момента, как я влепила Грому пощечину, когда наконец дверная ручка повернулась, и в комнату вошёл Робиар.

Я моментально вскочила с дивана.

— Сиди, — усмехнулся Повелитель. — Да и я тоже сяду, — он опустился на другой конец сиденья.

— Мне уйти, мой Повелитель? — спросил Гром. Весь его вид говорил о том, что ему не улыбается присутствовать при нашем разговоре. Но Робиар, к моему удивлению, покачал головой.

— Не стоит. Мне всё равно понадобится твоя помощь в дальнейшем, поэтому лучше ты поймёшь всё сейчас, чем я буду объяснять это ещё раз.

Гром кивнул и вновь застыл возле двери. Я поймала на себе его неприязненный взгляд и усмехнулась.

— Ну, Линн, — повернулся ко мне Робиар, — ты ведь хочешь узнать, зачем ты мне понадобилась?

— Разумеется.

Повелитель, неприятно улыбаясь, скрестил руки на груди.

— Неужели ещё не догадалась?

— Нет, — я покачала головой. — Правда, Эмиландил упоминала некое пророчество Альгиуса, но она так и не вспомнила его содержание.

Робиар вздохнул.

— Моя дочь с рождения уделяла внимание совершенно не тем вещам, игнорируя то, что действительно важно. Ну да ладно. Что ж, если тебе интересно, я могу познакомить тебя с пророчеством Альгиуса. Точнее, с двумя его пророчествами.

— Да? — Я недоверчиво уставилась на эльфа. — А это не большой секрет?

— Секрет? С чего бы это? — Робиар усмехнулся. — Эти пророчества ты сможешь прочитать в любой книге, посвящённой Альгиусу, а таких немало найдётся по всей империи. Кроме того, я не вижу смысла скрывать содержание предсказаний. Ты ведь всё равно уже находишься в Эйме и сбежать отсюда не сможешь.

— Эмиландил же смогла, — возразила я.

— Ты — не Эмиландил.

Да уж, с этим аргументом трудно поспорить.

— Хорошо. Что там за пророчества?

Робиар обворожительно улыбнулся, прикрыл глаза, будто наслаждаясь чем-то, и начал говорить:

— Однажды в мир придёт сила, равной которой не будет. Силой этой можно будет изменять всё, стоит только пожелать. И разделит владелица этой силы её со своей любовью.

Хм-м. Когда эльф открыл глаза, показывая, что он закончил, я почесала рукой затылок и воскликнула:

— И это всё?!

— Нет, — он покачал головой. — Только первое пророчество. Второе будешь слушать?

— Буду.

Повелитель вновь закрыл глаза.

— И замрёт весь мир, когда придёт в него создавшая его. Когда встретятся и узнают друг друга две половинки одной души, когда тот, в чьих руках находится власть, четырежды избежит смерти и вспомнит свою любовь, когда та, что проклята ещё до рождения, уйдёт в Тень, — только тогда проснётся тот, кто видит сон, и будет позволено им вернуться к началу.

… Если раньше я только слышала выражение «взрыв мозга», то сейчас испытала его на себе в полной мере.

Чертовщина какая-то. А ещё безумно напоминает сказку про Нильса и его верного дружка-гуся: «Когда одна палочка и девять дырочек… Когда король обнажит голову…»

Так, ладно. Создавшая мир — это, видимо, я. И мир замер, когда я в него завалилась — это тоже понятно. Но что значит — встретятся и узнают друг друга две половинки одной души? Это про меня и про кого-то ещё? Или это вообще не имеет отношения ко мне, а так, случайно приплелось? Непонятно.

Тот, в чьих руках находится власть — а вот тут могут быть разночтения. К примеру, в руках Робиара власть тоже находится, но почему-то я думаю, что речь идёт об императоре Эдигоре. Так, надо будет поинтересоваться, сколько раз он уже смерти избежал.

Вспомнит свою любовь — тоже непонятно. Кто должен вспомнить? Тоже император? Или это всё-таки не про него?!

Про проклятую до своего рождения, которая должна уйти в Тень, тоже как-то мутно. Тем более, что жители Эрамира верили в Дариду, местную богиню смерти, которая забирала умерших отнюдь не в Тень, а отправляла на перерождение. Почему в пророчестве говорится именно о Тени — непонятно. Если только… Нет, не может быть.