Бой тем временем развивался по своим законам. По их кораблю пришлось несколько попаданий, от которых их защитный экран пошел разноцветными всполохами, но все же устоял. Один из двух штурмовиков получил попадание и закувыркался в космосе, сойдя с боевого курса, зато второй выпустил сразу две ракеты, начавшие с вражеским кораблем игру в веселые пятнашки — догонялки. А второй корабль, оставшись без поддержки собрата, очень быстро нахватал попаданий, лишился щита и запарил из пробоин застывающими в космосе кристалликами газов. Причем, все эти явления Максим смог практически вблизи рассмотреть. Система наблюдения на их корабле оказалась вообще какая-то нереально мощная.

А еще спустя десяток минут Макс наблюдал, как от их корабля отвалил абордажный модуль, направляясь к подбитому и уже не огрызающемуся врагу. Второй корабль, кстати, так и скрылся где-то вдали, удирая от ракет. А может, в гипер ушел. Тут, в отдалении от больших гравитационных масс, очень трудно различать удаленные объекты. Все, что вышло за дальность оптических сканеров и не излучает в космос большого потока энергии рисуется корабельным мозгом по искажениям гравитационного поля, а оно здесь так разрежено, что искажений и не получается толком.

Прозвучал мелодичный сигнал отбоя тревоги и шлюз на двери его каюты вновь разблокировался.

А еще через час к нему, находящемуся в кают-компании корабля, внезапно подошел Клаус и протянул заплаченный ранее за проезд самоцвет.

— Кажется, у нас возникли проблемы с доставкой тебя в человеческие регионы космоса, поэтому возвращаю. Те пираты оказались ни много, ни мало, дозорным патрулем райхов. Теперь на Барбароссу нам хода нет. Там нас запросто самих пиратами объявить могут, несмотря на то, что пиратствовали как раз их военные. Тем более, по-настоящему, регистрации у нас ни в одном из человеческих государств нет вовсе. Придется тебе, парень, с нами до самой Гельвеции прогуляться.

— Ничего не понимаю! — Макс даже головой помотал. — Я думал, раз вы на хохдойче все разговариваете, то вы германцы. И что еще за Гельвеция? Какой стране она принадлежит? Никогда не слышал названия такой планеты.

— Стоп, стоп! Не так быстро! — Клаус плюхнулся на соседнее сиденье в знак того, что готов к длительному разговору. — Гельвеция — это не планета, а государство, состоящее из трех планетарных систем целиком, плюс кое-какие колонии в отдалении от основного нашего объема космоса. И нет, к Германскому Рейху мы не имеем ровным счетом никакого отношения. Ну, не считая того, что их территории самые ближайшие к нам из всех государств человечества. А не слышал ты о нас, скорее всего, потому что мы расположены в некотором отдалении от того сектора, который принято называть человеческим космосом. И нечасто оттуда высовываемся. Ну, как на средневековых картах, помнишь, мы там, где тогдашние картографы вместо нормальных очертаний земель писали: «Здесь водятся чудовища». Кстати, наверняка мы не единственные такие. Про тех же японцев, ушедших в космос одновременно с нашими предками, тоже никто ничего больше не слышал.

А Максим вдруг вспомнил, где он видел такое название: Гельвеция. В прошлой жизни была у него золотая монетка достоинством в двадцать франков, оставшаяся от деда. На ней тоже, над женской головой со старинной прической это слово было написано.

— Это что? Швейцария, что ли? — Не удержался, поинтересовался у собеседника.

— Швейца…рия? А! Ну, да, Швайц! Так страну звали, откуда мои предки на наши нынешние планеты прилетели.

— А, ну, если Швейцария, то буду рад там побывать. Если не навечно там застряну, конечно.

— Не беспокойся. Обещаю, что когда соберемся в Большой мир на следующее задание, обязательно тебя с собой возьмем. Я даже денег за проезд не возьму.

Вот и поговорили. А корабль их, очень быстро исследовав на предмет трофеев вражеский эсминец, разогнался и снова ушел в гиперпространство. Если снова какого-нибудь препятствия на пути не возникнет, так, считай, на месяц разом. Раз Барбаросса, как промежуточный порт, отменился, то следующая, конечная остановка у них возле самого Цюриха наметилась. Древние швейцарцы не заморачивались с новыми названиями, а поименовали три свои основные планеты по названиям своих главных земных городов: Цюрих, Берн, Лозанна. А планетные системы соответственно: Цюрих, Миттельланд и Во, в точности, как округа, в которых эти самые города располагались.

Про очередной месяц нахождения внутри жестянки и вспомнить нечего. Разве что, Макс смог имплантировать себе под кожу и усвоить еще несколько самоцветов, имевшихся в его распоряжении. В основном, прозрачные. Очень ему эффекты от предыдущих доз понравились. Ну, и, справедливости ради, стоит добавить, что к концу их путешествия он, вроде как, даже уже привыкать стал к скудным условиям их существования. Опять же, от участия в соревновании по рукопашному бою некоторый профит в виде денежных средств получил, заняв первое место среди команды. А Кингсли второе. Абордажники и прочие члены команды выражали громкое восхищение боевыми статями выходцев с дикой планетки, а Клаус, похоже, сильно задумался. Он-то, в отличие от команды, знал, чему обязаны победители своим триумфом.

Выход из гипера в обычный космос на этот раз проходил штатно. Все члены команды радовались окончанию длительного путешествия, а наш герой внезапно загрустил. Хотя, почему внезапно? Вполне ожидаемо. Это все прочие космофлотцы, включая даже того же Кингсли, принявшего местное гражданство, на поверхность благоустроенной планеты в конце пути отправятся, его, как подозрительного типа без гражданства, ждут все те же космические объемы, только уже на маленькой космической станции, болтающейся на дальней орбите над Цюрихом.