Арабская дроздовая тимелия – тоже, как и пятнистый шалашник, птица, с коричневым оперением и телом чуть меньше 30 см длиной. Тимелии не строят беседок, они балаболят, что явствует из их названия [54] . Кроме вокальных проявлений, поразительной особенностью арабской дроздовой тимелии служит ее склонность к кооперации: группы из дюжины птиц вместе присматривают за потомством, чистят друг друга и следят за безопасностью. Заметив приближающегося хищника, стражи демонстрируют поведение, которое кажется намного более разумным, чем у газелей: подают сигналы тревоги. Если хищник еще довольно далеко, караульные издают что-то наподобие лая (два низковатых выкрика) или трели (более высокий и долгий вибрирующий звук). Когда хищник подкрадывается ближе, стражи начинают «цвикать», издавая несколько раз по три коротких, еще более высоких сигнала. Эти звуки позволяют другим членам группы спрятаться от одних хищников и отогнать других. Пока все логично. Некоторые тимелии, однако, остаются бобылями: они не живут вместе с другими тимелиями, тем более не кооперируются с ними. Тем не менее когда эти одиночки замечают хищника, то издают те же звуки, что и стражи [55] . С какой стати тимелии-одиночки производят столь бессмысленные предупреждающие крики?

У человека, как и у других млекопитающих, беременность вызывает в теле матери много изменений. Одни очевидны: увеличивающийся живот, но другие не столь заметны, например сдвиги в выработке инсулина. Инсулин – гормон, подающий телу сигнал преобразовывать содержащийся в крови сахар в жир. После приема жирной пищи уровень сахара в крови увеличивается, выделяется инсулин и сахар запасается в форме жира. Однако к концу беременности организм матери начинает после еды вырабатывать все больше инсулина. Казалось бы, это странно: растущий плод требует огромного количества энергии, которая извлекается из сахара, содержащегося в крови матери. Что еще более странно: несмотря на громадный всплеск инсулина, уровень сахара в крови остается повышенным дольше обычного [56] . Зачем организм матери старается ограничить ресурсы, поступающие малышу? И почему это не удается?

Пчелы для животных с настолько крохотным мозгом поразительно умелые добытчики. Они отыскивают богатые нектаром цветы и запоминают путь к ним. Вернувшись в улей, с помощью своего знаменитого танца сообщают сородичам, где найти пищу. Чтобы эффективно собирать нектар, пчелы мастерски используют как личный опыт (знание того, где они находили хорошие места произрастания цветов в прошлом), так и своего рода социальную информацию (танец других пчел). Чтобы узнать, какое значение пчелы придают личной и социальной информации, энтомолог Маргарет Рэй с коллегами поставили серию оригинальных экспериментов. Они поместили кормушку (искусственный источник сахара) в середину озера. Некоторые пчелы пролетели над озером, нашли кормушку и вернулись в улей с доброй вестью. Итак, цветы посреди озер не растут. Находящиеся в улье, увидев танец с указанием на озеро, прекрасно могли бы удовлетвориться мыслью, что вернувшиеся пчелы ошиблись. Однако этого не происходило. Пчелы исправно покидали улей – причем в том же количестве, как и в тех случаях, когда кормушку ставили в гораздо более подходящем месте [57] . Почему эти смышленые насекомые игнорируют собственную интуицию и следуют сомнительной инструкции?

Ключ к объяснению таких странных форм поведения является и ключом к пониманию того, как мы оцениваем сказанное нам. Поможет здесь теория эволюции коммуникации.

Чтобы истинная коммуникация состоялась, необходимо наличие специальных механизмов целенаправленной адаптации как у стороны, посылающей сигналы, так и у стороны, принимающей сигналы [58] . Например, обезьяны верветки используют сложную систему тревожных звуковых сигналов, позволяющую им предупреждать друг друга о приближении орлов, змей, леопардов и других хищников. У верветок должен быть механизм, инициирующий соответствующий крик, когда замечен какой-либо из хищников, а также механизм, запускающий должную реакцию на каждый из этих криков: взбираться на дерево не слишком полезно, если рядом кружит орел [59] . Крики тревоги, оповещающие о разных хищниках, ясно свидетельствуют о развитой системе коммуникации.

Даже если одна сторона обладает специальными механизмами, позволяющими и производить, и воспринимать сигналы, при отсутствии другой стороны подлинная коммуникация невозможна. Вместо коммуникации могут быть признаки, для считывания которых достаточно способностей только лишь у принимающей стороны. Например, взрослые млекопитающие способны отличать детенышей своего вида от его взрослых представителей. Однако им не нужна для этого коммуникация; они могут опираться на признаки – и прежде всего на размер. Детеныши не эволюционировали так, чтобы быть маленькими, следовательно, опознаются как детеныши. Малый размер – признак детского возраста, а не сигнал.

Итак, теория эволюции путем естественного отбора диктует, что если механизмы коммуникации сформировались, то это произошло лишь потому, что они повысили эволюционную годность как особей, посылающих сигналы, так и особей, принимающих сигналы. Годность в теории эволюции – это репродуктивный успех особи, включающий не только ее собственное воспроизводство, но и воспроизводство ее копий. Таким образом, индивиды могут повысить свою годность не только производя больше отпрысков, но и помогая своему потомству – имеющему больше шансов передать любой новый генный вариант, которым обладает индивид, – обзавестись более многочисленным собственным потомством; в биологии это называется инклюзивной годностью.

В некоторых случаях эволюция коммуникации носит довольно прямолинейный характер. У клеток живого организма одинаковая годность: и клетки вашей печени, и клетки головного мозга увеличивают свою годность, когда вы размножаетесь. У всех этих клеток идеально согласованные интересы. В результате ни у одной клетки нет причин не доверять тому, что может сообщать другая клетка того же тела, нет и никаких препятствий для эволюции коммуникации между ними. Действительно, наши клетки продолжают слушать друг друга, даже когда некоторые из них становятся злокачественными: раковые клетки испускают сигналы, приказывающие телу создавать больше кровеносных сосудов, и тело подчиняется [60] .

Сущности также могут иметь общую годность, не будучи частями одного и того же тела. Например, годность рабочих пчел всецело связана с репродуктивным успехом матки. Рабочие особи не способны размножаться самостоятельно, и единственная возможность для них передать свои гены – потомство матки. В результате у рабочих пчел нет стимула обманывать друг друга, поэтому каждая пчела может доверять сигналам другой пчелы, не нуждаясь в перепроверке, даже если та, другая, сообщает, будто посреди озера есть цветы.