На следующее утро их накормили, показали, где можно помыться, а потом провели в большой зал, где уже ожидала куча народу и велели ждать. А храмовник, натянув пониже капюшон сутаны, прошел дальше за сопровождающим. Поэтому ни Борута, ни Гжегош, ни остальные не видели, как в небольшом кабинете храмовника встретил довольно молодой еще мужчина. Волосы у него были начесан назад и чуть подвиты, как это было принято при дворе. Простота покроя одежды с лихвой оправдывалась стоимостью тканей и вышивки.

Сидя в кресле, мужчина что-то увлеченно писал, то и дело отрываясь от работы и перечитывая написанное.

– Пан храмовник из-под Ятвежи со срочным донесением. – Доложил пахолок и вышел, оставив господина с гостем наедине. Мужчина отложил перо, вопросительно глядя пришельца. Тот, в свою очередь, откинул капюшон и приготовился снова показывать перстень. Но того не потребовалось.

– Вуйку? Вуйку Вацлаве! – Хозяин замка протер глаза, словно не доверяя собственному зрению, а потом встал с кресла и широким шагом двинулся к двери. На ходу раскрывая объятия. – Вуйку! Наконец-то! А я уже и не надеялся, что вуйек о нас вспомнит.

– Лешек! – Отец Вацлав крепко обнял племянника. – Как же ты вырос! Прямо, вылитый отец! Я так рад тебя видеть!

После двух недель в столице, изрядно порастрясших яздвинскую мошну, Борута возвращался домой. В изрядно опустевшем кошеле сиротливо позвякивали медь и несколько серебрушек. Зато в тщательно увязанном при седле тючке он вез несколько новых мечей – это еще несколько спасенных ядзвинских жизней. На этот раз мечи были куплены им лично, а не через третьи руки. Специальная княжья грамота подтверждала за шляхтычем Борутой из Ятвежи такое право.

– Герба я тебе, пане Боруто, дать не могу. – Развел руками князь Лех после долгого разговора. – Гербы раздавать – это королевская привилегия. Но шляхетство твое, я думаю, никому не придет в голову оспаривать.

– Очень на это надеюсь, ясновельможный княже. – Ну, а что ты еще ему скажешь? Не признаваться же честно, что плевать тебе на всю эту мишуру? Что все эти их грамоты, золотое шитье и куча каменьев не умеют обмануть того, кто привык видеть суть.

Борута смотрел. И видел. И молодой князь Лех ему очень даже нравился. Хотя спину в бою ему Борута подставить, пожалуй, не рискнул бы. Это тебе не братец Скирмут. У которого что в голове, что и на языке. Но, может быть, не так уж плох король Казимеж, если ему служат такие князья. А самое лучшее в короле, что до него – далеко. Еще дальше, чем до князя. И что выданную князем грамоту король оспаривать не будет.

Такой же тючок, как и у Боруты, был приторочен к седлу Зубровича. Еще несколько жизней. А сам друг с удовольствием разглядывал новую игрушку – выигранный у пана Яна – приятеля Якуба Ястржебмского – кинжал работы орденских мастеров.

– Зубрович! – Борута окликнул друга, укоризненно покачивая головой. – Спрячь игрушку, пока не уронил. Дома натешишься.

– Как же! – Хмыкнул Зубрович, но оружие спрятал. – Дома сперва начнут приставать: «Дай да дай посмотреть!». Потом – попробовать. А потом и вовсе испортят добрый нож.

– Это когда ж ты свое оружие в руки кому-нибудь давал, кто его испортить мог? – Борута даже удивился, где друг мог найти такого дурака. Вся округа знала, что за свое оружие Зубрович с кого угодно три шкуры спустит, будь ты хоть какой боевой.

Так, перешучиваясь, друзья немного приотстали. Они все еще ехали по пущанским землям и отряд вели шляхтычи Дембовский с Соколувским. Заметив, что расстояние до остальных позволяет говорить откровенно, Зубрович прищурился и, внимательно глядя на друга, спросил.

– Боруто, а ты не думаешь, что все у нас как-то легко вышло? И дорога, и ворота, и князь этот. С чего бы он такой добрый?

– Ну, допустим, с воротами все понятно. Кто ж знал, что старый храмовник с наших окраин окажется младшим братом старого князя?! Так что, думаю, он ничего иного от стражи на воротах и не ждал, когда свои печати показывал.

– А князь? Ну, посуди сам: сидишь ты у себя в замке, а тут приходит старший родич с кучей какого-то народа. Родич просит, отчего же не попросить. А князю с этого какая выгода?

– А князь, как я понял, рассуждает так же, как мой дорогой тесть. – Борута улыбнулся, понимая вдруг. Кого все время напоминал ему этот храмовник. Ну точно, как пан Януш: крутит, вертит, по-своему выворачивает… Но камня за пазухой не держит и без нужды в склоку не лезет.

– Прусов, считай, уже почти не осталось. Кого побили, кто под Орденом ходит. Сейчас орденцы заняты нами и литвинами. И мы для князя, вроде щита.

– А что будет, если замирится князь с Орденцами?

– Ну ты сам-то веришь, что с ними можно надолго замириться?