– А вы чего ждете?

Неттко, тащи свой короб, там рукодельничать будешь! Боруто, Слин, чего стоите? Кажись, нашлась пропажа.

Вскоре уже вся толпа потянулась по улице туда, где резной конек поднимался над добротной крышей старейшины Комата.

Болящей оказалась молодая девушка, на вид чуть старше Мирославы. Лицом и фигурой похожа на Ханчу, только волосы светлее. Пока прибежали остальные, соседи уже помогли ей дойти с огорода во двор и усадили на крыльцо. Какая-то бабулька, причитая, отпаивала ее водой с медом. Было похоже, что помогало, потому что бледность потихоньку уходила с лица девушки и на щеки снова возвращался здоровый румянец.

При виде бабки Мины соседи почтительно раскланялись, пропуская знахарку к болящей. И только сама девушка на миг скривилась, словно надкусила незрелое яблоко, но тут же взяла себя в руки.

– Мамо? Бабцю Мино? А зачем столько людей? – Слабым голосом спросила она.

– Так переполошились мы за тебя, деточко. – Мать увивалась вокруг младшенькой, с тревогой ожидая, что скажет знахарка. Остальные женщины закивали головами, наперебой рассказывая, как они волновались, и желая болящей всяческого здоровья.

Вот только Мирославу не оставляло чувству, что что-то тут не так. Может, слова бабки Мину про найденную пропажу (отгадку?) засели в голове. Может, поведение Ханчи, которая, стоило сестре открыть рот, одними губами проговорила: «… дура!..». И тут же осеклась, заметив интерес Мирославы. Темные глаза сверкнули злобой и Ханчя сразу отвернулась.

Почему-то сразу вспомнился брат Гжегож, который учил маленькую Миросю различать в лесу следы зверей. «Надо знать, что ищещь,» – говорил он, – «Тогда находишь гораздо быстрее.»

– Ну что, Зельдо, жива твоя дивчина. Ничего ей не сталось. – бабка Мина закончила осмотр.

– Да как же, «не сталось»? – Мать Нецки растерялась. – Дите упало, где стояло, а пани говорит: «Не сталось».

– Раз сказала, что не сталось, – бабка Мина оглядела собравшихся недовольно. – значит, так и есть. Зря только спешили. Ну да ладно, раз мы тут собрались. Тут и присядем. Буду дальше рассказывать.

– А может… – начала было пани Зельда, хмурясь и поглядывая на подошедшего мужа. Но ее прервал Борута.

– Здается мне, пани Зельдо, что бабушка Мина права. Хотелось бы дослушать байку до конца.

– А ты, Боруто, по какому праву на моем дворе распоряжаешься? – Взгляд старейшины Комата стал недобрым. – Тебя, вроде, в совет старейшин пока не выбирали?

– По праву волхва, дядьку Комат. – Отчеканил Борута. – А когда волхв видит опасность для рода или народа, ему никто не указ.

– Боруто?! – Пани Зельда кинулась к нему. – Какую-такую опасность ты видишь для моей Нецки?

Но Борута только покачал головой, взглядом показывая на бабку Мину. Та же, как ни в чем не бывало, устроилась поудобнее на крыльце и приготовилась рассказывать дальше.

– Так на чем я остановилась? – Спросила она, внимательно обводя взглядом народ.

– Так на ворожбе же! – Услужливо подсказал кто-то из женщин.

– А! Точно! На ворожбе. – Мина задумчиво пожевала сморщенную губу и велела. – Неттко, детко. Доставай свое рукоделие.

– Пойду я, пожалуй, мамо. – Нецка, держась за грудь, склонилась к матери. – Нездоровится мне что-то. Мне Ханчя потом байку перескажет.

– Иди, иди, детко. – Пани Зельда заботливо поддержала дочь под локоток.

– Нет уж, подожди, красавица! – Сейчас бабка Мина не говорила, а приказывала. – Нетто, шей!

Все еще не до конца осознавая, но уже начиная понимать, в чем дело, Нетта схватила подол любимой рубахи Скирмута и, подцепив иглой чужую нить, изо всех сил рванула шов.

– Ой! – Нецка схватилась за сердце, оседая на руки матери.

– Да что же это делается, люди добрые! Комат, а ты чего стоишь?! Хозяин ты или нет?! – Завопила пани Зельда, снова усаживая дочь на крылечко. Ханчя, воды! Нецко, доченько…

Нетта, тем временем, закусила губу и с упорством отчаявшегося человека продолжала тыкать костяную иглу в чужие стежки.

– Ой! Ай! – Нецка уже не сидела на крыльце, а каталась по земле, жалобно подвывая.

– Хватит, Неттко. – бабка Мина подняла руку в предупреждающем жесте. – А то помрет еще.

– Да что же это тако-о-ое!? – Пани Зельда, сама белая, как полотно, тяжело опустилась на крыльцо, и закусила угол платка, сдерживая слезы.

– Посмотри-ка, Зельдко, твоей рукодельницы работа? – Наконец-то бабка Мина решила хоть что-то объяснить. Она вытащила из короба еще одну рубаху и ткнула женщине под нос.