Дубинка сильно ударила гоблина в лицо.

Раздался влажный хруст, и зеленокожего отбросило на лежавшего невдалеке второго гоблина. Рогатая шапка упала на землю. Молчун утёр пот со лба и потрогал распоротую щёку. На пальцах алым блеснула кровь.

Он подошёл к поверженному противнику. На сгорбленных морщинистых плечах зеленокожего расползались старые, выцветшие татуировки. Из большой вмятины на виске сочилась кровь. Под старым, только что убитым гоблином застыл второй, совсем молодой, с разорванным горлом.

«Чтоб тебя… Ясно же было, что пленные песен не поют. Нет, попёрся. Что, доволен?».

Молчун тихонько шмыгнул к пологу вслушался в ночь.

Снаружи было почти тихо. Только барабаны в отдалении гулко отбивали свой древний ритм.

По черепу Молчуна вновь разлилась тупая боль. Она затопила сознание, заставила морщиться и стискивать зубы, чтобы не застонать. Он помассировал виски и досадливо сплюнув на застеленный шкурами пол. Человек с сожалением оглянулся на убитого гоблина, постоял так несколько мгновений и покинул шатёр.

Далур напряжённо, до рези в глазах, всматривался в нестройные ряды навесов и палаток. Время от времени он чуть выглядывал из своего укрытия и пытался найти взглядом Молчуна или Арди, но их нигде не было видно. Лишь пару раз на глаза Далуру попадался очередной гоблин, идущий к скоплению ночёвок или от него.

Несмотря на тёплую ночь, по спине дварфа начинали бегать крупные мурашки. Вдоль позвоночника расплескался холод. Далур кожей ощущал чьё-то присутствие за его спиной. Дварф не выдержал и резко оглянулся. Как и всегда, там никого не было.

— Уходите, — одними губами прошептал дварф. — Пожалуйста, уйдите…

Сидеть на месте и спокойно ждать становилось всё тяжелее. Желание бежать, рубить, кричать или с воем нестись прочь захлёстывало дварфа.

Далур положил щит у своих ног, взял в левую руку секиру, а в правой крепко стиснул метательный топорик. Но тревога не отступала. В одиночестве, в ненавистном лесу, возле большого лагеря гоблинов ему было неспокойно. Он никак не мог взять себя в руки.

От костров вновь раздался визг. На этот раз испуганный и отчаянный, полный боли и мольбы. Далур чуть не подпрыгнул на месте и резко развернулся в его сторону. Визг бил по ушам, ввинчивался в мозг и тянулся, казалось, бесконечно. Заглушая его, громом грянули крики ликования.

Далур в последний момент подавил желание вскочить и сломя голову броситься в лес. Как можно дальше от этого места, дальше от проклятых гоблинов.

От скрытого где-то в темноте тролля.

На спину, обжигая холодом, навалилась невидимая глыба. Дыхание Далура сбилось и он, стараясь успокоиться, зашептал одними губами старую дварфийскую не то песню, не то стих.

«Держи топор крепкой рукой.

Бой — наш отец, а мать — скала.

Труса семье быть под пятой

Трижды проклятого врага.

Держишь топор — держи и строй,

Дерись, пока не победишь,

И стой…»

Рокот барабан вновь зазвучал над поляной. Далур замолчал. Он гадал что же происходит там вдалеке, около тех костров.

Секунды вновь потянулись нескончаемой вереницей. Тревожное ожидание длилось бесконечно. Далур словно попал в застывающую смолу. Сердце замедлилось и с большим трудом проталкивало такую вязкую кровь по венам.

Со стороны палаток серый мрак шевельнулся и замер. Далур повернул голову и снова стал до рези в глазах вглядываться в зыбкое марево.

Через несколько мгновений из-за навесов показалась голова тролля. Вслед за ней — и его уродливый торс. Громадина направилась в сторону загона, мимо костров и палаток.

Далур судорожно стиснул в руках оружие, теперь кажущееся столь маленьким и бесполезным. Он закрыл глаза и закусил губу, чтобы не закричать. На бороду потекла тонкая струйка крови. Под кольчугой выступил холодный пот и вмиг пропитал тонкую рубаху.

Призраки прошлого окружили его плотным кольцом. Он не видел ни одного из них, но остро чувствовал каждого. Чувствовал их присутствие, их взгляды. Страх смешивался с виной, и отогнать их никак не удавалось. Каждый смотрел на него с презрением и укором. Их взгляды обжигали холодом, давили своей тяжестью, заставляли ёжиться и цепенеть. Один особенно сильно. Этот взгляд Далур никогда бы ни с чем не перепутал. Невидимые губы шептали проклятия, а пальцы показывали прямо на него. Руки Далура вмиг потеряли твёрдость и силу. Оружие дварфа крупно дрожало, и он никак не мог успокоиться и унять эту дрожь.

Далур через силу открыл глаза и закрутился на месте. Дварф затравленно озирался, но вокруг никого не было. Он был в кустах один.

«Соберись! Хочешь как тогда? Трус вонючий! Ну, пустая порода! Давай! Дварф ты или одно название?!»

Далур пытался урезонить себя. Ему никак не удавалось успокоиться и сбросить с себя липкие путы страха. Дварф собрал все осколки своей воли в кулак и заставил себя осторожно выглянуть наружу.

Шагах в пятнадцати от него тролль всё так же шёл к загону. Своей неуклюжей раскачивающейся походкой он двигался в сторону, куда совсем недавно направился Молчун.