— Я не думаю… нет… Не похоже. Зачем бы он сказал не подавать виду, что мы знакомы? Да и для чего это всё? Я цель не могу понять…

— Ну знаешь, преступные группировки иногда делают это ради выкупа. Похищают людей и требуют большие деньги.

— Пап, представь, что Инга за тебя заплатит выкуп. Отдаст все деньги, что получила на этой афере и останется ни с чем, но спасёт нам жизни…

— Да-а-а… как такое представить, — невесело усмехается он. — Думаю, ты начинаешь бредить.

Мне становится смешно. Мы как будто выбираем роли для игр — граф Монте-Кристо, спартанец, больная в бреду, а сами находимся на границе между жизнью и смертью, сейчас вот ещё что-нибудь придумаем. Накатывает нервный, душащий смех. Не хватало только впасть в истерику. Надо остановиться! Но я не останавливаюсь, не прекращаю, а тихо и зловеще кашляю колючим душащим смехом, содрогаясь всем телом. Я бьюсь об камни, мне больно, я хочу остановиться, но не могу. По лицу льются слезы и смех превращается во всхлипывания и отчаянный плач.

— Поплачь, Лиза, Поплачь… А потом поспи, а утром мы что-нибудь придумаем.

Он гладит меня по голове, и я постепенно затихаю.

— Знаешь, о чем я больше всего жалею в своей жизни? О том, что твоя мама ничего мне о тебе не сказала…

— Думаешь, это что-то изменило бы? Ты ушёл бы от Тамары?

— Конечно, ушёл бы! Это бы очень сильно всё изменило… Я ведь до сих пор её люблю…

— Значит, надо было уходить…

— Да, — он долго молчит, а потом добавляет, — надо было уходить.

Мы замолкаем, и я начинаю проваливаться в сон. Я ухожу в мир теней — острые камни, чёрное ничто, зловещие силуэты и странные голоса, звучащие задом наперёд, так что невозможно разобрать ни слова. Вдруг различаю отчётливо произнесённое: «А я тебя предупреждал!» Из темноты появляется бирюзовый, весь в латексе Вася и молча смотрит мне в глаза. У него намалёванные клоунские губы и щёки. Потом я слышу, как папа говорит: «Лиза, проснись». Я тут же открываю глаза. Всё тело страшно измучено и разбито.

— Лиза, вставай, надо идти.

Я поднимаюсь.

— Нет! — машет отцу лысый любитель специй. — Только ты!

Он весь словно на шарнирах, не стоит спокойно ни секунды, а воспалённые бегающие глазки обшаривают моё тело.

32. Кое-что проясняется

— Нет, мы идём вдвоём! Это моя дочь.

— Иди-иди, — подталкивает его лысый. — Теперь это моя дочь.

Он выволакивает отца и, прежде чем дверь закрывается, папа успевает мне крикнуть:

— Лиза не бойся!

Постараюсь.

— А вот и наш друг, — слышу я хриплый голос за дверью. Слышно не очень хорошо, поэтому я прилипаю к двери. — Ты и есть Андрей?

— Да, — отвечает папа. — Я хотел бы получить объяснения, что здесь происходит и узнать кто вы такие.

— Ладно, — спокойно отвечает тот же человек. — Сейчас всё узнаешь. Документы на твою итальянскую собственность находятся здесь, на Сицилии?

— Я не буду это комментировать.

Человек с хриплым голосом громко смеётся:

— Эдуардо, ты слышал? Он не будет это комментировать. Ну хорошо, не комментируй. Это не так уж и важно, ведь мы знаем, кто всё унаследует в случае чего. Инга, да?

Папа говорит громко и уверено и мне хорошо его слышно, а вот второго — гораздо хуже. Дверь толстая, без щелей, в ней даже замочной скважины нет. Я отступаю на шаг и осматриваю стену. Внизу, рядом с тем местом, где мы сидели, она выщерблена из неё выпало несколько небольших камней. Один камень в глубине кажется мне подходящим, и я аккуратно расшатываю его из стороны в сторону. Он легко поддаётся и выскакивает со своего места, открывая маленькое отверстие в стене. Мне хватит. Я ложусь и приставляю ухо к этому отверстию. Хриплый всё ещё говорит:

— Это Эдуардо, мой партнёр и хороший друг. Ты его, наверное, уже знаешь. Сейчас он тебе всё расскажет. Давай, Эдуардо, объясни ситуацию.

— Да, дон Коррадо. Ситуация наша довольно проста.

Эдуардо говорит с сильным русским акцентом. Ничего себе… Что же здесь происходит?

— Жалко, что мы не успели познакомиться раньше, но я не только партнёр дона Коррадо, но я теперь и ваш партнёр тоже.

— Да-да, — хрипло смеётся Коррадо. — Мы тут все партнёры.

Значит это Сухих, завладевший папиной компанией.

— Я буду говорить предельно откровенно и, надеюсь, вы оцените мою открытость. Этого же мы ждём и от вас.

— Вы ворвались в мой дом, похитили меня и дочь и ждёте от меня желания сотрудничать?

— Мы ждём не желания, а сотрудничества и это похищение — прекрасный аргумент, который вы уже смогли оценить, — акцент у него довольно сильный, но говорит он грамотно, видно, что хорошо знает язык. — Но ближе к сути. Суть такова, что я с недавнего времени контролирую очень уважаемую и авторитетную компанию, ввозящую в Россию большое количество качественного итальянского вина. У неё отличная репутация и в России, и в Италии, что для нас принципиально важно. Компания работает прозрачно, платит налоги и не имеет проблем с государственными органами.