Яйца Святого Буги, это было тяжело.

Как люди могут все время об этом разговаривать?

Уэллс сложил руки на стойке бара, наклонившись вперед. У него были довольно строгие черты, доставшиеся в наследство от отца, и какое-то спокойное выражение лица, которое всегда немного беспокоило Риса, но глаза были такими же ясно-голубыми, как у младшего брата.

– Может быть, ты даже не увидишь ее, – предположил Уэллс. – На сколько ты туда приезжаешь? День, может, два? – Его ухмылка изогнулась серпом. – Это ведь максимальный срок, на который ты можешь задержаться на одном месте, верно?

Рис кивнул, не обращая внимания на выпад.

– Я собираюсь уехать завтра. День основателя – послезавтра. Приеду, заряжу линии, уберусь оттуда.

– Тогда все тип-топ, – сказал Уэллс, разводя руками, и Рис снова кивнул, хотя перед его глазами на мгновение снова встало заплаканное лицо Вивьен.

– Все тип-топ.

Стопка бумаг на столе Виви продолжала вопить.

На самом деле это был вой, что-то вроде пронзительного визга.

Нахмурившись, она отвернулась от своего компьютера и электронного письма, которое адресовала начальнику отдела, чтобы изучить лежащие на углу бумаги, издававшие высокий, похожий на вой звук.

Сузив глаза, Виви потянулась за эссе, перебирая их одно за другим, пока не нашла то, что искала. Визга этому письму, казалось, недостаточно, и напечатанные буквы выразительно сочились красным.

– Жулик, жулик, тыкв обжора, – пробормотала она, проверяя имя, напечатанное в верхнем углу.

Хейнсли Барнс.

Ах да, мистер Лакросс. Тогда ничего удивительного. Он пропустил несколько ее последних занятий, и, по-видимому, никто с прошлого потока не удосужился предупредить его, что мисс Джонс особенно хороша в выявлении пройдох.

Жизнь ведьмы полна неожиданных преимуществ.

Проведя рукой по бумаге, Виви сняла заклинание, наблюдая, как слова снова становятся черными, а пронзительный вой медленно затихает, затем пометила письмо красной наклейкой, прежде чем бросить в ящик.

– Святые угодники, что это был за звук?

Любимая коллега Виви по историческому факультету, Эзичи, стояла в дверях, сморщив нос, и, поскольку листок так и продолжал хныкать в столе Виви, ей пришлось осторожно ударить по ящику.

– Будильник на моем телефоне, – ответила она, когда звук резко оборвался. – Напоминание, что я должна уйти… э-э…

Она проверила время на своем компьютере.

Вот дерьмо.

– Тридцать минут назад.

Уже третий раз за неделю она опаздывала на семейный ужин, к которому так трепетно относилась тетя Элейн, но был разгар семестра.

Виви вскочила из-за стола, схватила со спинки стула свой жакет и сумочку – когда Эзи на нее указала.

– Девочка, не разочаровывай женщину, которая делает мои любимые соли для ванн, – сказала она, и Виви полезла в сумку за маленьким муслиновым мешочком.

– Кстати говоря, она просила передать тебе свою горячую благодарность за напоминание, которое ты мне сделала.

Эзи взяла у Виви мешочек с такой осторожностью, словно в нем были драгоценные камни, прижала к груди и глубоко вздохнула.

– Не обижайся, Виви, но твою тетю я люблю больше, чем тебя.

– Никаких обид, – откликнулась Виви. – Она волшебница.

В буквальном смысле, хотя Эзи об этом не знала. Закончив учебу в Пенхейвенском колледже, Виви приняла решение, что получит степень магистра истории. Обычная человеческая жизнь, в которой она будет учить обычных человеческих детей, непохожих на ведьм и колдунов, что посещали другие, более секретные занятия Пенхейвена.

И до настоящего дня она не сожалела о принятом решении, пусть и подозревала, что работала намного усерднее, обучая введению в мировую культуру, чем если бы преподавала изготовление свечей для ритуалов.

Взлетев по ступенькам, ведущим из подвала, в котором располагались кабинеты младших преподавателей исторического факультета, Виви попыталась одновременно натянуть жакет и написать Гвин.

«Буду позднр».

Не успела она открыть двери, на телефон пришло ответное сообщение.

«Я говорю с Вивийском, так что понимаю, что ты хотела написать, что опаздываешь. Не пиши СМС, садясь за руль. Или пиши СМС, добираясь пешком».

Ухмыльнувшись, Виви направилась во двор. Еще не стемнело, и октябрьские сумерки даже здесь, в горах, выдались довольно теплыми.