— Машка-то тут в чем виновата?! — вмешался Кирилл.

— В том, что из-за шлюхи сорвала меня с работы!

— А, так я должна была сделать вид, что ничего не произошло?! — меня сильно разозлили его слова. Я не собираюсь чувствовать свою вину за измену этой дряни. — Отлично! Следующий раз так и сделаю!

— Мань, ну ты то куда? — друг посмотрел на меня с осуждением. Признаю, идиотка. Пашка так не думает и злится сейчас вовсе не на меня. Не нужно отвечать ему той же монетой. Он поддержал меня в подобной ситуации, сейчас моя очередь.

Тишину прервал звон разбитого стекла. Брат бросил свой бокал с виски в стену, а тот разлетелся на множество осколков.

— Блядь, я начал работать, как проклятый, чтобы у нас была свадьба ЕЕ мечты!

— Паш… — мне хочется подойти и крепко обнять его, забрать хоть часть его боли себе. Но он, наоборот, отстраняется от меня.

— Что?! Я почти весь последний год делал все для нее, понимаешь?! Последние несколько месяцев я был уверен, что у нас все круто! Я мечтал, что она родит нам ребенка. Она говорила, что только меня видит своим мужем! — меня пугает его взгляд. В нем горит безумство. Я еще никогда не видела брата в таком состоянии. И я не знаю, как его успокоить. Что говорить в такой ситуации? Хреновая из меня сестра получается.

— Скажу банальность, зато истину. Может хорошо, что все выяснилось сейчас? — тихо произнес Кирилл. Его тоже пугает состояние Паши.

— Блядь, свалите! — взвыл брат. — Мне не нужны ваши тупые слова утешения!

— Мы не оставим тебя сейчас одного. — твердо заявила я.

— Значит, уйду я!

Мы не успели ничего понять, как Паша уже схватил ключи от машины и выбежал из квартиры. Мы с Кириллом побежали следом за ним. Но он уже успел завести машину.

Моя машина припаркована ближе, поэтому мы сразу побежали к ней. Уже на ходу я разблокировала двери. Кирилл не успел еще захлопнуть свою дверь, как я уже тронулась.

— Нужно было мне за руль сесть, я чутка шустрее езжу. Без обид.

— Времени не было об этом думать. Куда он может ехать?

— Не знаю, Мань. Я второй раз в жизни вижу его в таком состоянии.

— А в первый раз он куда уезжал?

— Никуда. Сидел возле тебя. Из-за Ромы.

— Чертов эгоист! — начала я злиться. — Я тогда никуда не сбегала и думала о вас!

Мы едем за ним, но догнать его не получается. Его машина шустрее, и стартанул он раньше нас.

Ясно только, что едет он за город. Но куда? Домик Кирилла в другой стороне.

— Нет!

Я вижу, как брата заносит в повороте, и он вылетает с дороги. Машина в этот момент переворачивается и падает на крышу.

Я резко бью по тормозам перед поворотом и выбегаю из машины. Горло разрывает крик.

— Паша!

— Не подходи! Звони в скорую! — пытается докричаться до меня Кирилл, преграждая путь.

Я вижу, как Паша лежит на крыше своей дымящейся машины. Его голова в крови, а сам он без сознания.

На автопилоте звоню в скорую и смотрю, как Кирилл пытается вытащить брата из машины. У самой ноги приросли к асфальту, и не получается сделать ни шагу.

Когда Кирилл наконец вытащил Пашу, уже приехала скорая и, вроде бы, полиция. Я плохо понимаю, что происходит. Перед глазами все время картинка, как машина летит в кювет и падает на крышу.

Дальше туман. Друг сажает меня в машину. Мы едем за машиной скорой помощи. Пашу везут на каталке в операционную. Кирилл разговаривает с мужчиной в полицейской форме. А я все это время почти не моргаю и не шевелюсь.

Полицейский пытается и мне задать какие-то вопросы. Я не понимаю ни одного слова, слышу только гул в ушах. Сама не могу выдавить из себя ни звука. Просто оцепенение какое-то.

Кирилл, наблюдая за моим состоянием, подошел к женщине в белом халате и что-то начал ей объяснять, указывая на меня. После чего мне вкололи укол и я погрузилась в сон.

***

Очнулась в коридоре больницы на лавочке. Кирилл сидит рядом на полу с закрытыми глазами, прислонившись к стене. У меня в голове сразу всплыла картинка — Паша в крови и без сознания лежит в перевернутой, дымящейся машине.

Услышав мой всхлип, друг сразу подошел ко мне и обнял.

— Есть новости?

Кирилл посмотрел на часы, висящие на стене над постом медсестры.

— Его до си пор оперируют. Уже четыре часа.

— Кирь…

— Даже не думай. Он крепкий, выкарабкается. Если операция длится так долго, значит у него есть все шансы.

Я продолжаю плакать и не могу остановиться.

— Мне никогда не было так страшно…

— Мне тоже.

Через час убивающей тишины, которую разбавляют только мое шмыганье носом, из операционной вышел врач. Вид у него очень измотанный.