— Что с моим братом? — накинулась я сразу на мужчину.

— Он в коме. Состояние критическое. Сейчас находится в реанимации, и к нему нельзя.

— Ну, он же приедет в себя? — аккуратно задает вопрос Кирилл, который я не могу озвучить. Боюсь ответа.

— Не буду давать вам ложные надежды. Слишком много травм, некоторые практически не совместимы с жизнью. Шансов, можно сказать, нет. — видно, как тяжело врачу дались эти слова.

— Но он же не умер. Вы сделали ему операцию… Значит, он сможет прийти в себя! — я начала кричать, вытирая слезы. Он ошибается. Паша обязательно придет в себя!

— Езжайте домой. Если будут какие-то изменения, вам позвонят.

— Нет! Мы останемся здесь!

— Это бессмысленно. Даже если он и придет в себя, то точно не в ближайшие дни.

— Спасибо вам. Будем ждать звонка. — не дал мне возразить Кирилл. — Маш, пойдем. Ты здесь только изведешь себя. Будем ждать звонка дома. — он прижал меня к себе и повел на выход из больницы.

— Кир, я хочу к нему. Может он услышит меня и очнется?

— К сожалению, это так не работает.

— Ты ведь останешься у меня? Никуда не уедешь?

— Пока Паша не вернется домой, ни на шаг от тебя не отойду.

***

Каждый день, раз в пару часов, мы звоним в больницу и узнаем об изменениях. Медперсонал нас уже ненавидит. Но они рады, что мы хотя бы приезжать перестали.

Изменений никаких нет. Врач просит нас перестать обрывать телефонную линию. Обещает, что в случае чего, он сам с нами свяжется. Но я не могу просто сидеть и ждать.

Каждый раз, когда я сплю, мне снится эта авария и я просыпаюсь с криками. Из-за этого Кирилл снова, как и год назад, спит со мной и каждый раз успокаивает.

Он тоже плохо спит. Не может найти себе места и ходит из угла в угол. Старается меня подбодрить, хотя сам нуждается в поддержке. Ест только для того, чтобы заставить меня. На самом деле, мы оба просто ковыряем еду в тарелке и все. Никому из нас кусок в горло не лезет. Мы похожи на двух подстреленных, что пытаются помочь друг другу добраться до госпиталя.

На восьмой день в шесть утра нас разбудил звонок телефона. Мы подскочили с первой ноты мелодии звонка.

В больнице мы попросили звонить Кириллу, так как он лучше себя контролирует в трудных ситуациях и быстрее реагирует. Я же могу просто оцепенеть.

— Слушаю вас. — ответил друг на звонок.

Я внимательно слежу за ним. Пытаюсь понять, о чем ему говорят по изменениям его выражения лица.

— Сейчас приедем.

— Это из больницы? Что сказали? — вцепилась я в его руку.

— Ничего не сказали. Просили приехать.

Кирилл едет максимально быстро. По силе сжатия руля видно, что друг напряжен и сильно нервничает. Мое состояние не лучше, руки трясутся, а ноги дрожат.

Ужаснее всего то, что мы не знаем, что нас ждет по приезду в больницу. Нам не сказали ничего, что дало бы понять, очнулся Паша или его состояние ухудшилось.

Неизвестность — одна из самых страшных вещей в мире.

— Здравствуйте. — накинулся Кирилл на первую попавшуюся медсестру, стоило нам зайти в отделение. — Нам звонили и просили приехать. Мы к…

— Я знаю к кому вы. Сейчас позову врача, подождите здесь. — перебила женщина друга.

— Кирь, тебе не кажется это странным? — спрашиваю у друга и крепко сжимаю его руку, смотря в спину медсестры.

— Нет. В этом отделении нет ни одного сотрудника, кто бы нас еще не знал.

Он врет. По дрожащему голосу слышно, он думает о том же, о чем и я.

— Здравствуйте. — подошел к нам врач, который оперировал Пашу. — Пройдемте в сестринскую, там будет удобнее.

Кириллу приходится помогать мне идти, точнее подталкивать. Ноги отказываются слушаться.

Зайдя в помещение, друг посадил меня на диван и присел рядом со мной, обнимая в знак поддержки одной рукой. Врач встал на против нас и молчит. Наверное, ждет пока мы заговорим. Но мы боимся задавать вопросы. Ведь если бы Паша очнулся, нам бы уже об этом сообщили.

— Сегодня, почти в пять часов утра, у вашего брата произошла остановка сердца. Мы пытались его реанимировать, но… безуспешно… Мне очень жаль…

Это как удар по голове. Громкий хлопок, и мир вокруг сразу теряет краски и становится черно-белым, а потом рассыпается. И ты видишь это. Видишь, как все вокруг исчезает. А ты стоишь в центре всего этого, не можешь пошевелиться и остаешься в одиночестве с болью, которая разрывает тебя изнутри, но не убивает. Ты не можешь дышать, но продолжаешь жить.

— Когда мы можем… — заговорил Кирилл.

— Если сегодня получите справку о смерти, послезавтра сможете уже похоронить.

— До свидания.