— Что я не позволил ей отнести его копам? Все равно они кучка грязных ублюдков.

Я покачала головой.

— Нет. Что ты только что сказал о ее лифчике? Почему ты об этом упомянул?

Сэмюэль сморщил нос.

— Я не знаю. Она просто продолжала рассказывать, как он порвал ее лифчик, прежде чем ее вырубили. Но на ней его не было, когда она вернулась домой, — он пожал плечами, как будто это было несущественно.

Но это было не так. Потому что мой преследователь подарил мне порванный и окровавленный бюстгальтер в качестве старой вещи на свадьбу.

Ебаный ад. Мою маму изнасиловал ее преследователь. Мой преследователь. Ее нерожденный ребенок принадлежал ему.

Ужас и отвращение охватили меня, когда я переваривала всю эту информацию. На мою маму напали и изнасиловали, а Сэмюэль отказался сообщить об этом в полицию. Что за ничтожный кусок дерьма...

Мои убийственные мысли были прерваны, когда Арчер вложил мне в руку мой нож-бабочку. Я засунула его в подвязку чулок и даже не заметила, как он вытащил его, настолько глубока была моя ярость по отношению к Сэмюэлю, мать его, Дэнверсу.

— Заставь его истечь кровью, Кейт, — пробормотал он темным соблазнительным голосом. — Заставь его заплатить.

Я посмотрела вниз на свой красивый голографический нож, затем стиснула зубы и снова посмотрела на Сэмюэля.

— Зачем притворяться моим отцом? — спросила я его вкрадчивым голосом. — Если ты знал с того момента, как моя мама сказала тебе, что беременна, почему не бросил ее тогда?

Его выражение лица превратилось в усмешку.

— Потому что Дебби была не так умна, как ей казалось. Я познакомился с Екатериной, я прекрасно знал, что эта семья скрывает что-то хорошее. Они слишком поспешили принять мой брачный контракт. Все, что мне нужно было сделать, это подождать. Пятнадцать лет брака и один ребенок, и тогда я имел право на половину всего, что записано на имя Дебби.

Мои брови вскинулись вверх.

— Но она была убита еще до того, как вы прожили в браке двенадцать лет.

— Именно поэтому я держал тебя рядом, мой маленький источник доходов. Ты унаследовала все. Мне просто нужно было придумать, как передать это право собственности мне. Проблема была в том, что Дебби подозревала, что что-то происходит, еще до ее смерти и приложила немало усилий, чтобы замутить воду, — он нахмурился, как будто все еще злился на свою умершую жену. — В конце концов, я понял, что, что бы я ни делал, твое имущество не перейдет ко мне, потому что я не смогу доказать, что являюсь кровным родственником, поэтому я понес потери.

Гнев пылал в моих венах, как кислота.

— Ты продал меня.

Он даже не выглядел извиняющимся.

— За пятьдесят два миллиона. На порядок больше, чем я когда-либо думал, что ты стоишь, Мэдисон Кейт.

Ай. Даже зная, что он не был моим отцом, и никогда им не была в тех отношениях, которые имели значение, этот комментарий все равно ужалил, потому что он полностью подытожил его отношение ко мне всю мою жизнь. Я была активом с назначенной стоимостью. И ничего больше.

Хотя в этом был смысл. Он продал меня, когда мне было семнадцать, вероятно, когда он исчерпал все другие возможности получить мои деньги. Если бы мне исполнилось восемнадцать, он потерял бы право выдать меня замуж и лишился бы шанса расплатиться с плохими долгами.

Я посмотрела вниз на нож в своей руке, затем вверх на Сэмюэля. Трудно было примирить этого отвратительного человека с тем, кто всегда был главой семьи Дэнверсов. Когда я была ребенком или даже убитым горем подростком, его уважали и благоговели перед ним. Но не любили. А теперь? Теперь ему лучше было умереть.

— И что ты собираешься с этим делать? — с усмешкой спросил Сэмюэль, разглядывая красивый фиолетовый клинок в моей руке.

Я подняла взгляд и встретилась с ним взглядом, когда я выпустила клинок тренированным движением запястья. Я была вознаграждена вспышкой настоящего страха на его лице.

— Ну, — сказала я, пожав плечами. — Кто-то недавно сказал мне, что я заслуживаю того, чтобы получить от тебя свой фунт плоти. В конце концов, я заслуживаю мести за то, что меня продали на невольничьем рынке. Теперь, когда я услышала, как ты обошелся с моей матерью, как она пришла к тебе после изнасилования, а ты отказался ей помочь, — я сделала два шага ближе, позволяя тишине сгуститься, когда Коди и Стил придвинулись к креслу Самуэля с двух сторон. Они пристегнули его запястья и лодыжки к стулу наручниками, прежде чем он смог сопротивляться или попытаться убежать.

Сэмюэль, наконец, кажется, понял. Опасность в этой комнате исходила не от Коди или Стила, и даже не от Арчера. Нет, на этот раз она исходила от меня. Это была моя история, которую я должна была рассказать, и моя месть, которую я должна была искать.

— Теперь, дорогой папочка, я думаю, что могу воспринять этот оборот речи буквально, — я согнулась в талии, острие моего клинка уперлось в ткань брюк его костюма, чуть выше колена. Только тогда я заколебалась.

Мог ли я серьезно сделать это? Могу ли я намеренно причинить столько боли просто ради собственного удовлетворения?