Шрифт:
Они подошли ближе, и там никого не оказалось.
«Неужели мне привиделось, — подумал он, — Хорошо хоть этому ослу ничего не сказал. Сейчас бы издевался над моими страхами».
«Я жду тебя с ним здесь, — объявил Луций, — Давай только поживей».
«А если он не захочет выходить? — возразил Эктор.
«Значит, скажешь, что такие условия — деньги мои и дальше переговоры веду я».
«Он не согласится» — Эктор любыми ухищрениями пытался завладеть деньгами.
«Тогда и золота ему не видать. Я сам найду способ».
Пришлось идти, на ум больше ничего не приходило.
Надо что-то другое придумать. Он решил отправить своего раба, чтобы тот оглушил дубиной Луция сзади. Только сейчас Эктор заметил, что его охранника, который прибыл вместе с ним в дом казначея, нигде не видно. Он начал вспоминать, где тот мог отстать. Пришел к выводу — скорее всего юноша не последовал за ними и остался ждать приказаний в доме. Как и было ему велено.
Такие моменты выбивали Эктора из равновесия. Он остановился, не дойдя к служебному входу в термы. Стоял на тропинке среди кустов и пытался что-нибудь придумать. В это время из-за угла вышло несколько человек в серых плащах. Их лица были прикрыты капюшонами.
Он успел спрятаться в ближайших кустах. Дождался когда они пройдут мимо, вглубь парка. После вышел из укрытия и убедился, что его не заметили. Только потом пошел в термы.
* * *
Атилия лежала в чужой кровати. Все ее тело болело и, невыносимо, ныло. Рана на губе ужасно пульсировала, с резью. Осознание того зачем она здесь появилось не сразу.
Хотелось позвать Фелицу или Сиру. Пришлось избавиться от этого желания. Если бы она знала имя раба Секста, то позвала его. Кричать: «Эй, подойди» — не могла себе позволить. Ей всегда резало слух, когда слышала подобное обращение. Мать учила даже к рабам обращаться по имени. Пришлось от этого отучить Азия — он считался главным из домашней прислуги. Ей противно было его пренебрежительное отношение к остальным рабам в доме.
Немного полежав, Атилия решила вставать. Это оказалось не так легко. Каждое движение усиливало боль, в тех местах, куда ее вчера бил Луций. Как она еще умудрилась сюда верхом приехать. Видимо, очень сильно хотела.
Она отодвинула шторку. По глазам резанул свет. Пришлось сразу их прикрыть, и слегка наклонить голову.
— Матрона желает умыться? — любезно поинтересовался седой раб.
Ставни на окнах уже оказались раскрыты. Комнату освещал начавшийся рассвет.
— Да, умыться, но сначала дай попить.
Она зачем-то машинально протянула руку. Поняв, что он не встречает ее с кружкой воды, опустила ее.
— Твой господин еще не возвращался?
Слуга двигался к серванту, на котором стояла посуда. Он ответил не оборачиваясь.
— Пока не приходил.
Позже, умываясь в тазу, она пыталась, но все не могла найти ответ. Вопрос стоял очень остро. Он занял полностью ее внимание, и все действия она совершала машинально.
Атилия не заметила, как не спеша позавтракала лепешкой с чесноком и оливками. Сидела и смотрела в одну точку перед собой. Раб, видя ее состояние, не мешал.
Что же ей делать, если Луций окажется в выигрыше? В таком случае, она считай пропала…
Скрип открывающейся двери привел ее в чувство.
Наконец-то вернулся Секст. Выражение его лица никаких ответов не давало. Сердце под грудью дважды ударило сильнее обычного.
Он увидел ее вопросительный взгляд и стал не торопясь говорить. Расстегивая при этом ремешок и снимая шлем.
— Ни отца, ни управляющего термами не нашли.
Чтобы это значило, такое ни на что не отвечало.
— Германус? — спросила она, и не заметила тона надежды в вопросе.
Глава 21
— Гладиатор все еще жив. Префект города сразу же отправил гонца к главному преторианской гвардии. Стражу поменяли, вместе с их старшим. Сейчас их допрашивают.
Тяжелый груз с сердца снят. Можно дышать ровнее.
Секст скинул плащ, его подхватил и унес слуга. Присев за стол он большими громкими глотками выпил кружку вина. Ее наполнил раб сразу, как только увидел хозяина.
— Мне приказали отвести тебя домой. Думаю, это стоит сделать сейчас, пока город окончательно не проснулся. Я распорядился, и Азий скоро придет с носильщиками. В паланкине тебе будет удобнее. Да и меньше зевак увидят.
— Ненавижу Азия! Избавь меня от него. Он чуть не задушил меня, когда я пыталась защищаться с ножом.
Секст оказался настоящим воякой, очень этим напомнил ей отца. Без лишних слов отвел кивком головы. Что значило — он понял и решит эту проблему.
«Милый Секст, как же я тебе благодарна, что ты не похож на своего отца — скота и садиста». В слух сказала: