Той польстило то, с каким аппетитом ел её стряпню этот странный мужчина, отчего ей стало того жаль.

Закончив с едой, его глубоко потянуло в сон, поскольку многострадальный организм наконец расслабился и согрелся.

На улице разыгралась непогода, злобно завывая, что ещё сильнее располагало Эсперара впадать в сонную негу, оттого он сейчас не там.

Его взгляд напоследок прошёлся по дому: два прохода без двери в них, за одним из которых было видно деревяннуя лестницу, ведущую вверх, видимо на чердак.

В этой же комнате, прямо посреди дощатого пола, он заметил люк, за которым должен быть спуск в погреб.

Гостиная была небольшой и наполняли её лишь несколько шкафов без дверц, заполненных множеством полочек, на которых в основе своей был свален всякий хлам.

Детские игрушки, клубки ниток, сложенная одежда и другое, что предстало его глазам, дошедшим до нужной кондиции тяжести, из-за чего те закрылись.

Прямо перед тем, как уснуть, последнее, что он увидел — несколько трофеев-чучел на стенах этого дома.

Одна из голов, увиденных им, принадлежала точно такой же твари, которую Эсперар ещё совсем недавно пронзил украденной кочергой.

Смотря в эти холодные, стеклянные глаза трофея, будто утопая в их жестокости, дрёма окончательно настигла его.

Громкий стук в дверь и чей-то голос за ней вырвал Эсперара из столь сладкой сна, не позволяя тому полностью в него погрузиться.

— Мрат! Это я, открывай!

Отвлекшись от своего занятия, охотник поднялся, тяжелыми шагами шествуя к двери и молча отворяя ее.

После секундной паузы, во время которой он рассмотрел своего гостя, хозяин дома отошел в сторону, впуская того внутрь.

— Ну наконец-то. Проклятая погода! Насколько часто она может так сильно портиться? Будет ли этому конец вообще? — негодовал новоприбывший.

Стоило герою увидеть этого незнакомца, излучающего красный дымок, как в его разуме вновь что-то изменилось, охватив жгучей ненавистью и жаждой крови — он вновь ощутил зов к отмщению.

— Мгх… — издал он сдавленный стон от неожиданности.

К счастью, в это мгновение на него не обратили внимание, поскольку звук метели с улицы все заглушал.

«Убийца! Предатель, бросивший нас умирать! Не прощу! Забери его жизнь! Пусть сдохнет! Месть! Месть!» — раздалось множество голосов в его голове, которые с каждым новым словом лишь множились, завершая эту тираду десятками глоток.

Сжав зубы, он закрыл глаза, опуская и зарывая голову в ладони, в попытках убежать от этих навязчивых голосов и сдержать себя в руках.

Прямо сейчас внутри него шла борьба — Эсперар стоял посреди кровавого моря, что било по нему волнами безумия, обдавая своей особой солью, имя которой "ненависть", рождающая в нем лишь боль.

Они накрывали его с головой, стараясь сбить с ног, чему человек всеми силами и сопротивлялся.

А между тем, время снаружи не останавливалось и жизнь протекала своим чередом.

— Ты закончил свою заготовку шку-у… Твою мать, это что за вонь, Мрат? — моментально переменился в лице новый гость, повысив тон и выражая максимальное отвращение в своей мимике.

Хозяин дома лишь хмуро указал на своего гостя пальцем, в направлении которого тотчас и посмотрел этот мужчина.

Увидев Рууна, в его глазах отразилось презрение и недоумение, которое он тут же направил на охотника:

— Что за шваль ты домой таскаешь?.. Впрочем, стоп, не важно, твой дом — твое дело. Мне нужно к вечеру вернуться в гарнизон. Остальных уже обошел, ты последний. Показывай шкуры и быстрее разойдемся, я ещё хочу успеть к ужину и нормально отогреться перед сном, — сказал он, после чего пошел внутрь дома, не став ждать реакции от охотника, попутно закрыв свой нос ладонью.

К этому времени герой относительно неплохо справился с ненавистью: она его больше не контролировала, но медленно разъедала изнутри, прожигая себе выход наружу.

— Сиди здесь, — бросил хозяин дома, пристально всмотревшись в героя.

После чего направился за незнакомцем, но, скользнув взглядом по кочерге, остановился.

— И не смей больше ничего прикарманить, иначе живым уже не уйдешь, — Мрат явно был в плохом расположении духа, сверля взглядом спасённого им человека.

Так и не дождавшись ответа — он ушел, оставив Рууна в непонятном ему настроение.

«Больно надо! Урод!», — возмущался про себя Руун.

«Вроде бы и накормили, и согрели, что ещё нужно человеку для счастья? Да только ощущение, что собаке кость бросили, предварительно плюнув на неё», — все не мог успокоиться он.