***

В Измаиле имелась лишь одна точка, куда я мог отправиться.

Гостиница «Обитель Неба».

В ней мне пришлось провести достаточно времени, чтобы запомнить местность. И погружаясь в Небытие, я чётко представил себе кусты и кадки с цветами у дальнего забора во дворе гостиницы.

Главное, ни на кого не напороться.

А ещё — не потерять сознание.

Маршрут телепортации был слишком длинным, ведь Академия находилась на приличном расстоянии от столицы, да и сам город занимал огромную территорию.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем белое пространство вокруг меня образовало туннель, затем появился размытый образ «Обители Неба»... и кусты... и кадки с цветами... и забор... каждый его кирпичик...

Но меня вдруг потянуло не вперёд, а назад, куда-то в вязкое «обратно».

О нет. Только не это.

Я вытянул еле видимые руки, цепляясь за вакуум, но Небытие затягивало моё сознание в себя, как в воронку. Слишком далеко... слишком.

Туннель исчезал, белизна пожирала его, а заодно и меня.

«Какой же ты дебил, Кирилл. Самонадеянный придурок... это тебе не на лифте кататься...», — пронеслась мысль в затухающем сознании.

И тут вдруг я услышал вскрик.

Далёкий отголосок женского вопля:

— Смотри-и-и, Клара! Вон та-а-а-ам!

Воронка Небытия тут же ослабла и отпустила меня. Туннель снова стал темнеть, сужаться и приближать ко мне зелень и забор.

Через мгновение с шумом и хрустом кусты любезно приняли меня в свои объятия. Лицо оцарапали ветки с колючками, в ладони воткнулись иглы.

Ну кто бы знал, что этот куст колючий, зар-р-раза!

Я смачно ругнулся, перевалился набок, продолжая хрустеть ветками, как медведь, и наконец вывалился из кустов. Проклял всё на свете, а заодно и Мидори.

Приспичило же ей мне написать!

Перед глазами плыло, тошнота подкатывала к глотке, башка разрывалась от боли. Я сидел на траве, у грёбанных кустов, и пытался осознать, какого хрена тут делаю, кто я такой, и кто эти двое, что сейчас на меня пялятся.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

Я даже не сразу осознал, что это две пожилых женщины. Мозг отказывался работать.

— Ну конечно, пьяный... говорю же, — прошептала одна из женщин с укором. — Не рассчитал сил, видать... дрянная молодёжь... лакает всё, что льётся. Ты глянь, Клара, глаза-то какие стеклянные... и всю форму себе порвал. Куда смотрят его родители.

— Вот и пусть смотрят, а мы пойдём. — Вторая тётка потянула первую в сторону гостиницы. — Надо предупредить, что тут пьяный студент по кустам шарахается...

Проводив их взглядом, я предпринял попытку подняться.

Получилось только с пятого раза.

Пока поднимался, а потом, шатаясь, шёл к воротам, вспомнил, какого чёрта я вообще тут делаю. Ну а потом сознание взбодрил громкий выкрик хозяина гостиницы:

— А ну кыш! Иди проспись, студент! Пшёл вон! Давай-давай!

Я поспешил убраться из двора «Обители Неба», пока меня не узнали, и зашагал уже быстрее, на ходу вытаскивая из ладоней колючки и матерясь себе под нос.

Лицо и руки саднило адски, покрытое синяками тело ныло. В это чёртово Небытие возвращаться мне больше не хотелось. Хотелось потребовать от Мидори, чтобы она бросила всё и исцелила меня — после всего, что я натерпелся, она была обязана это сделать.

Ускорив шаг (время приближалось к полуночи), я нашарил в кармане монеты, что дал мне Лёва, и направился к стоянке верхолётов.

Именно здесь оставлял свою машину Галей, когда привозил нас в гостиницу. А если есть стоянка, то есть и такси.

Мои догадки оказались верны.

Несколько верхолётов стояли отдельно и имели особые знаки. Конечно, не шашечки, но тоже вполне понятное обозначение. На двери каждой машины мерцала надпись:

«Служба пассажирских перел"eтов».

Такси — оно везде такси.

Я подошёл к первой машине и, как только окно пилота открылось, сразу назвал адрес:

— Рынок у Третьей Восточной улицы.

Пилот, грузный мужчина в очках, внимательно меня оглядел. Моя побитая рожа и взъерошенный вид ему явно не понравились.

— Сколько лет?

— Восемнадцать, — соврал я тут же.

Он не поверил, но заработок был для него приоритетнее.

— Тридцать брумов — и отправляемся.

Никаких лишних вопросов таксист больше не задавал. Мы полетели по городу, и вот тут мой мозг окончательно взбодрился.