Мы, заинтересованно притихшие, внимательно всмотрелись в Кристофа. Он же, улыбнувшись, мягко проговорил:

– Я попрошу о помощи моего лучшего друга. Висталис примет мой облик и, что важно, скроется под моим же маскировочным нарядом.

– Тот фонящий магией плащ, да? – Я вспомнила нашу первую встречу. – А зачем?

– Затем, что поиздеваться надо мной нынешнему Правителю будет приятнее. Унизить меня, вынужденного скрываться и таиться в собственном дворце. – Кристоф развел руками. – Так что в день бала у него будет иная жертва. Ты будешь в безопасности.

– Зачем скрывать лицо? – недоуменно спросил Гамильтон. – А если они не догадаются?

– Я должен в этот день находиться в другом месте, – виновато произнес Кристоф. – Поэтому Висталис, надев на себя мою личину, будет это всячески скрывать. Чтобы остальные могли лишь предполагать. А утром следующего дня я прибуду ко двору, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому Правителю.

– Надо орешков нажарить, – фыркнула моя прекрасная песья мать, – будет весело и интересно. Хвостик?

– Представляю, какой скандал мне закатят друзья, – уныло отозвалась я. – Ни Тину, ни Марона я с собой не возьму. Они мое сердце, моя поддержка, но…

– Но они же те, кем тебя можно шантажировать, – кивнул Гамильтон. – Согласен с тобой полностью.

Ауэтари, боднув возлюбленного лбом в шею, негромко заметила:

– А я считаю, что разговор будет хоть и сложным, но правильным. У тебя прекрасные друзья, хвостик. Они смогут понять, что обеспечить надежный тыл ничуть не менее важно, чем стоять рядом плечом к плечу на передовой.

– Тем более что у Тины сейчас трудная пациентка, – добавил Гамильтон, – молодая девушка, глубоко беременная, умудрилась столкнуться с тварью. Оную тварь будущая мать забила скалкой, но вот беда: кроксар успел цапнуть ее.

– Меня пугают жительницы Окраин, – усмехнулся Кристоф. – Надеюсь, все выживут?

На что я совсем не весело ответила:

– Если бы Тины здесь не было, пришлось бы выбирать между жизнью матери и ребенка. А так… Если Тина взялась, значит, вытащит.

«Но в столице с этим справились бы и вовсе за пару дней», – пронеслось у меня в голове.

– Есть еще кое-что, – Кристоф мягко коснулся моей руки, – насчет рисунка. Я потратил всю ночь и часть утра, чтобы вспомнить, откуда мне известно это лицо. Это мелкий, безземельный дворянин с острова Цветов. Алтерис Ромарис, третий сын третьего сына. Сама понимаешь, у такого, кроме фамильного гонора, ничего нет. Он просил позволить ему взять под опеку баронессу Фоули-Штоттен. Напирал на то, что, как аристократ с острова Цветов, он чувствует свою вину перед Окраинами. И хочет искупить.

– Но ты не согласился, – я нахмурилась, – почему?

Кристоф мягко улыбнулся:

– Потому что в баронстве все было в порядке. Никакой смуты, никаких волнений. Зачем трогать то, что работает? Это была та причина, что я высказал вслух.

– А вторая?

– Безземельный чванливый дворянин жаждет «помочь» осиротевшему баронству, – Кристоф покачал головой, – у Ромариса не было ни золота, ни связей, ни внятного и продуманного плана «помощи». Я счел, что он просто пытается прибрать Окраины к рукам. Начать с опекунства, а закончить свадебкой.

– Ему б тут и опекалку, и женилку бы оторвали, – буркнул Гамильтон. – Но получается, у нас есть имя. И мы едем в столицу.

– Найдем и допросим, – хищно оскалилась Ауэтари.

Кристоф тяжело вздохнул:

– Я так понимаю, напоминать о благоразумии бесполезно?

На что мы, все трое, очень удивленно на него посмотрели:

– А когда это мы были неблагоразумны?

– И правда что, – согласился Кристоф. – До бала не так много времени. Я отправлюсь за Висталисом и… Попробую разыскать достойное платье.

Я тихо рассмеялась:

– Не нужно, у меня еще есть несколько нарядных платьев. С отбора. Хотя видят боги, я предпочла бы пойти в своем уже привычном наряде.

Но, увы, есть правила, которые не стоит нарушать.

– Ты… Твои платья отличались от всех, – Кристоф склонил голову, – говорят, леди пытались вызнать имя твоего портного.

– Я не знаю имени, – рассмеялась я, – эти платья принадлежат той спасенной девушке. За нашу доброту она отдарилась своими вещами. Я же в Иль-доратан рванула за одеждой. Хотела прикупить что-то из готового.