Шрифт:
– Выходи! – молодой лейтенант придерживает меня за плечо, когда выбираюсь из машины. – Шуметь не будешь, утром отпустим. Поняла?
Смотрит внимательно, пока его пухлый более старший коллега уходит вперед. Киваю тут же головой. Я на всё согласна ради свободы.
Даже передумываю звонить Иришке и дергать её или Максима. До утра немного остается. Потерплю. А если обманут, тогда буду требовать свой законный один звонок. Видела по телевизору, что он положен любому заключенному под стражу.
– Поняла, - иду за тянущим меня в здание полицейским и без сопротивления позволяю себя определить в камеру.
Состояние, словно стала героем какого-то глупого розыгрыша. Не могу до конца поверить, что оказалась в полиции, да еще и ограничена в передвижении.
Бред!
Вот что значит, перемены посыпались, как из рога изобилия! Только успевай разгребать и не падать под снарядами!
Сажусь на лавку подальше от какого-то пьяного мужика, что ютится в уголке и что-то буровит себе под нос. Он тихий с виду, но кто его знает? Вдруг, как прыгнет и начнет свободы требовать. Я тут человек новый, правил не знаю. Да и как-то не хочется просвещаться.
Осматриваюсь.
Вполне чистенько, хоть и скудненько. Хорошо, что вони нет. Радует безмерно.
Прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза.
Даа-а-а, Асют! Впечатляйся, дорогая!
Подготовка...
Остаток ночи тянется медленно. Спать не сплю. Так, впадаю время от времени в дрёму. Но совсем отключаться боюсь. Мало ли. Дураков везде хватает.
Больше за ночь никого не подселяют. Менты тоже не подходят, совершенно нас игнорируя.
Ну и фиг с ними, так еще лучше. Кто их знает, что они еще за деньги могут сделать?
А к восьми появляется движение. Пока небольшое. Наверное, скоро пересменка.
– Власова! – гаркает лейтенант, что доставил меня сюда. Его приближения я не замечаю, смотря в маленькое окошко у самого потолка. Потому дергаюсь. – Давай на выход.
Отпирает замок, пока я подхожу. Перехватывает за плечо и ведет в сторону двери.
– Держи свои вещи, - впихивает в руки рюкзак и подталкивает в спину. – Пока свободна. И постарайся больше не попадаться. Так легко в следующий раз можно не отделаться.
Киваю, даже не оборачиваясь, и сразу толкаю дверь на улицу. Подальше из этого гадюшника.
На улице свежо, но хорошо. Набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю. Оглядываюсь по сторонам, вдруг мажорчик вздумал меня поджидать у выхода.
Но нет. Спит, наверное, зараза в кроватке! Сладко ему. Тепло. Радостно.
Ну ничего, ничего! Не всё коту масленица!
Мы и тебе хвост на бигуди завьём!
Достаю мобильник и проверяю. Звонков не было. Значит, у Иришки всё хорошо. На часах начало девятого.
Отлично. Стартую домой. Минут за сорок доберусь своим ходом. Хочу продышаться. Оказывается, в камере воздух совсем невкусный.
В квартире собираю вещи, что возьму с собой сразу в дорогу, и те, что позже Иришка пришлет почтой. Цветы и всё портящееся подружка тоже сама рассортирует: себе заберет или раздаст. Не важно. Она у меня умница. На нее легко можно положиться.
Пакую в коробку фотоальбомы, мамину шкатулку с разной мелочевкой и папины боксерские перчатки. Не знаю почему, но именно эти вещи родителей мне особенно дороги и напоминают о них. Подписываю «Семья» и отставляю в сторону. Найду жилье и сразу заберу к себе.
До двенадцати успеваю разложить и рассортировать всё, что необходимо. Выбираю в гардеробе белую рубашку на пуговицах. Застегиваю под самое горло. Никакой фривольности. Надеваю плиссированную синюю юбочку выше колен, белые гольфы с шишечками-завязками над коленями. На ноги балетки. Косметики на лице по минимуму. Затягиваю два хвоста над ушами.
Смотрю в зеркало. То, что нужно.
Подхватываю рюкзак и бегу вниз. Теперь к Иришке.
– Привет, кудряшка! – чмокаю подружку в щеку, заходя к ней в дом.
– Привет, Ась! – сияет она.
– Судя по лицу, вчерашний вечер прошел отлично, - комментирую румянец на щеках и блеск в глазах.
– Ага!
– Максим на седьмом небе от счастья?
– Так и есть! Я зря волновалась.
– Верно! И вообще тебе больше нельзя переживать! – грожу ей пальцем. – Нужно себя и малыша беречь!
– Обещаю, буду осторожна! – поднимает правую ладонь вверх и дает шутливую клятву. Осматривает внимательно меня, прищуривается и хмыкает.
– Ты какая-то подозрительно-юная.